Он один из тех, кого в советские времена относили к героям Гражданской войны. Иван Кочубей был казнен белыми в феврале, ему на тот момент было 25 лет ...
Иван Антонович Кочубей родился осенью 1893 г. в семье голутвенного казака (голутвенные казаки – беднейшая и самая многочисленная часть казачества) хутора Роща станицы Беломечетинской Баталпашинского отдела Кубанской области. Отец Кочубея имел большую семью в десять душ детей. Старшим из них был Иван. Ему приходилось вместе с отцом переносить всю тяжесть домашних и семейных невзгод. Молодой Кочубей пас скот и бывал больше в степи, чем в станице, из-за чего остался практически неграмотным.
Когда началась Первая мировая война, Иван в 1915 г. был призван и армию и попал в сводный казачий кубанский полк корпуса генерала Баратова, который вёл боевые действия в Персии и Ираке. Февральская революция застала отряд в Каср-и-Ширине. В сентябре 1917 г. старший урядник, кавалер трёх «георгиев» И. Кочубей вернулся домой.
Иван принял сторону красных. А в начале февраля 1918 г. на многолюдном митинге во дворе станичного правления Иван Кочубей со своим братом и несколькими вооружёнными товарищами потребовал немедленной организации красногвардейского отряда для разгрома белых. С начала 1918 г. Кочубей был добровольцем в красногвардейских частях Кубани. В них он служил при штабе Ивана Сорокина в качестве командира конвойного эскадрона.
В апреле 1918 г. Кочубей со своим отрядом уже принимает участие в обороне Екатеринодара от корниловских войск. В мае возглавляет кавалерийский полк, который был брошен на борьбу с немцами в районе Батайска. Позже кочубеевские войска вновь отзываются на Кубань. Полк Кочубея (в составе Кавказской бригады) являлся самой боеспособной единицей в Красной Армии Северного Кавказа.
Потом он возглавлял 3-ю Кубанскую кавалерийскую бригаду, а потом 2 Особую бригаду в составе 12 армии, которая успешно сражалась с Добровольческой армией Деникина ...
Уже в качестве командира кавбригады Кочубей принимал непосредственное участие в дерзких операциях по борьбе с войсками генералов Деникина, Шкуро, Эрдели и Улагая. А за взятие неприступной базы белых — станицы Воровсколесской он был представлен к награде Верховного командования. Бригада И.А. Кочубея сыграла большую роль в прикрытии отхода частей 11-й армии на Астрахань через Кизляр.
Люди его любили и охотно шли за Кочубеем, потому что храбрости ему было не занимать. И хотя дрался он с разной степенью успешности, но всегда храбро. Вообще на Кубани творилась в 1918 – 1919 гг. ужасная каша, и Кочубей наводил справедливость так, как он ее понимал. Он искренне считал, что все эти реввоенсоветы и комиссары, раздавая свои приказы, ничего не понимают – а ему лучше видно, что делать. Поэтому подчиняться приказам необязательно ...
Любил Кочубей пороть всех кого попало, без разбора, командиров, комиссаров, медицинских сестер, мирных обывателей, красноармейцев. Отмечался случай изнасилования Кочубеем на одной из железнодорожных станций девушки Кати, которая там торговала семечками. Известие это дошло до старших командиров, за что его хотели предать суду, но бригада защитила Кочубея. В итоге его выпороли (25 плетей) и заставили принести извинения перед бойцами.
Вот история из карьеры Кочубея, описанная в рассказе Андрея Печенкина об героическом комбриге: узнав, что в Кизляре свалены боеприпасы и обмундирование, которого ему не хватало на фронте, Кочубей при встрече, не говоря ни слова, всадил две пули в начальника снабжения 11-й армии. Расправился он и с командиром Дербентского полка Белецкого, за то, что он не дал Кочубею свою верховую лошадь, и зарубил комиссара 11-й армии Шалву Аскураву, с которым конфликтовал. Бойцы бригады Кочубея также не стеснялись и занимались откровенными грабежами. Причем грабили не только «буржуев», при отступлении обирали и обычных селян. А чего такого, если сам комбриг в Екатеринодаре остановил проезжавший автомобиль, высадил пассажиров, и заявив: - Сроду не катался на автомобиле, отправился кататься. И хотя высадил он коменданта города и членов ревкома, выходка на тот момент сошла ему с рук. Иван Кочубей даже не понял, что такого он сделал.
Однако было много участников гражданской войны, которые дали негативную оценку деятельности Кочубея. Первым поднял этот вопрос в книге «Авантюристы в Гражданской войне на Северном Кавказе», а также в очерке «Партизан Кочубей» (1926 г.) член Северо-Кавказского краевого исполкома Иван Павлович Борисенко. Отдавая должное храбрости Кочубея, И. Борисенко писал: «Боец совершенно неграмотный, но проворный, распорядительный командир, храбрый до безумства вояка, неустрашимый джигит — Кочубей ...». В свидетельствах участников гражданской войны то и дело всплывали случаи неподчинения Кочубея высшему командованию.
Василий Трофимович Кандыбин, 1921 г.В итоге в бригаду Кочубея 8 октября 1918 г. реввоенсоветом был назначен комиссар В.П. Кандыбин (из его воспоминаний: «Я был послан к нему (Кочубею) с задачей: или подчинить его своему влиянию, или, если можно, пристрелить».
И все же несмотря ни на что, Кочубея любили и уважали … Ещё в декабре 1918 г. Кочубей слёг от тифа. Он был помещён в лазарет г. Георгиевска. Когда началось отступление, Кочубей заволновался, затребовал, чтобы его отправили в бригаду. Состояние его было тяжёлым, РВС убедил его остаться, отдав распоряжение своевременно эвакуировать больного Кочубея. Но в спешке и панике о нём забыл. Белоказаки уже ворвались в город, когда в штабе бригады узнали, что их командир остался в Георгиевске. Тотчас казаки бросились на выручку, прорвали фронт белых, заняли лазарет, на руках вынесли Кочубея и, пробившись к станции Прохладной, захватили в уходящем поезде вагон.
В общем, все «подвиги» комбрига вели его к однозначному финалу. Потому что с бандитизмом и партизанщиной в Красной армии к концу 1918 – началу 1919 гг. начали бороться завязывать, а «народных вожаков», которые нередко больше напоминали главарей бандитских шаек, либо превращали в красных командиров, либо … В феврале 1919 г. РВС 12-ой армии (расположенный в Яндыках) обвинил Кочубея в «партизанщине и анархии». Бригаде было предложено разоружиться, Ивану Кочубею – сдать командование и прибыть в распоряжение РВС Каспийско-Кавказского фронта (в Астрахань).
Тогда Кочубей собрал митинг, на котором приняли «гениальное» решение – сняться с фронта и отправиться пожаловаться Ленину на продажных командиров. И бригада, точнее то, что от нее оставалось, снялась с фронта и с гармонистами и запевалами впереди, двинулась в путь.
До Ленина кочубеевцы, конечно, не дошли. 18 февраля 1919 г., на дороге от Промысловки к Яндыкам их встретил заслон, собранный красными. Бригада выслала гонцов, которые заявили, что «Против своих не пойдут, идут жаловаться Ленину на то, что их продали». В ответ по ним ударили пулеметы.
Кочубеевцы вернулись в Промысловку, где располагались и другие красные части. На новом митинге мнения разделились, часть бойцов подчинились требованиям РВС армии, а часть вместе с Кочубеем решила идти в Царицын, искать правды у других командиров частей (таких как Жлоба), мол 12-й армией командуют предатели. Но этот поход закончился трагически.
Отряд Кочубея заблудился в степи, потом еще и разделился. Те, кто пошли с сотником Латышевым, смогли в полу-обмороженном виде добраться до Царицина. А Кочубей, заболевший тифом, повернул не в ту сторону (с ним пошли немногие (жена и 9 бойцов)), и напоролся на белых.
Интересно, что сначала белые попытались уговорить Кочубея перейти на свою сторону, потому что он был популярен. Белые привезли Кочубея в г. Святой Крест. Допрашивали его полковник Олеонтович и поручик Сенцов. Кочубея устроили в тёплой комнате. Приставили заботливого врача. Мало-помалу Кочубей стал приходить в себя. Прибывший с фронта генерал Чернозубов пытался «по-хорошему» договориться с Кочубеем. Планы белых состояли в следующем. Кочубей должен быть в белой армии. Имя его чрезвычайно популярно. Его переход вызовет брожение среди казачества, которое находится у красных. Казаки пойдут к белым ... И Кочубей должен был заслужить жизнь и прощение боевыми делами. Генерал Эрдели возбудил ходатайство перед командующим вооружёнными силами юго-востока России.
Вскоре из ставки Деникина пришёл приказ о помиловании Кочубея при условии перехода его на службу Добровольческой армии в качестве командира дивизии в чине полковника. Но Кочубея, люто ненавидевшего офицеров, привело в ярость предложение принять офицерский чин. Он ответил так: «Нет, Мне это ни подходит. Кочубей останется Кочубеем».
После этого его дни были сочтены. Состоялся скорый суд: «Военно-полевым судом командир 3-й кавбригады 11 армии Иван Антонович Кочубей, был приговорён к смертной казни через повешение. 4 апреля 1919 г. Кочубея (на грудь ему нацепили табличку: «Бандит Кочубей. Мучитель русского народа») вывели на базарную площадь городка Святой Крест (ныне Буденновск) и со второй попытки привели приговор в исполнение, первый раз веревка оборвалась. Но о помиловании в то страшное время не могло быть и речи.
 |  |  |
Когда началась Первая мировая война, Иван в 1915 г. был призван и армию и попал в сводный казачий кубанский полк корпуса генерала Баратова, который вёл боевые действия в Персии и Ираке. Февральская революция застала отряд в Каср-и-Ширине. В сентябре 1917 г. старший урядник, кавалер трёх «георгиев» И. Кочубей вернулся домой.
Иван принял сторону красных. А в начале февраля 1918 г. на многолюдном митинге во дворе станичного правления Иван Кочубей со своим братом и несколькими вооружёнными товарищами потребовал немедленной организации красногвардейского отряда для разгрома белых. С начала 1918 г. Кочубей был добровольцем в красногвардейских частях Кубани. В них он служил при штабе Ивана Сорокина в качестве командира конвойного эскадрона.
В апреле 1918 г. Кочубей со своим отрядом уже принимает участие в обороне Екатеринодара от корниловских войск. В мае возглавляет кавалерийский полк, который был брошен на борьбу с немцами в районе Батайска. Позже кочубеевские войска вновь отзываются на Кубань. Полк Кочубея (в составе Кавказской бригады) являлся самой боеспособной единицей в Красной Армии Северного Кавказа.
Потом он возглавлял 3-ю Кубанскую кавалерийскую бригаду, а потом 2 Особую бригаду в составе 12 армии, которая успешно сражалась с Добровольческой армией Деникина ...
Люди его любили и охотно шли за Кочубеем, потому что храбрости ему было не занимать. И хотя дрался он с разной степенью успешности, но всегда храбро. Вообще на Кубани творилась в 1918 – 1919 гг. ужасная каша, и Кочубей наводил справедливость так, как он ее понимал. Он искренне считал, что все эти реввоенсоветы и комиссары, раздавая свои приказы, ничего не понимают – а ему лучше видно, что делать. Поэтому подчиняться приказам необязательно ...
Любил Кочубей пороть всех кого попало, без разбора, командиров, комиссаров, медицинских сестер, мирных обывателей, красноармейцев. Отмечался случай изнасилования Кочубеем на одной из железнодорожных станций девушки Кати, которая там торговала семечками. Известие это дошло до старших командиров, за что его хотели предать суду, но бригада защитила Кочубея. В итоге его выпороли (25 плетей) и заставили принести извинения перед бойцами.
Вот история из карьеры Кочубея, описанная в рассказе Андрея Печенкина об героическом комбриге: узнав, что в Кизляре свалены боеприпасы и обмундирование, которого ему не хватало на фронте, Кочубей при встрече, не говоря ни слова, всадил две пули в начальника снабжения 11-й армии. Расправился он и с командиром Дербентского полка Белецкого, за то, что он не дал Кочубею свою верховую лошадь, и зарубил комиссара 11-й армии Шалву Аскураву, с которым конфликтовал. Бойцы бригады Кочубея также не стеснялись и занимались откровенными грабежами. Причем грабили не только «буржуев», при отступлении обирали и обычных селян. А чего такого, если сам комбриг в Екатеринодаре остановил проезжавший автомобиль, высадил пассажиров, и заявив: - Сроду не катался на автомобиле, отправился кататься. И хотя высадил он коменданта города и членов ревкома, выходка на тот момент сошла ему с рук. Иван Кочубей даже не понял, что такого он сделал.
Однако было много участников гражданской войны, которые дали негативную оценку деятельности Кочубея. Первым поднял этот вопрос в книге «Авантюристы в Гражданской войне на Северном Кавказе», а также в очерке «Партизан Кочубей» (1926 г.) член Северо-Кавказского краевого исполкома Иван Павлович Борисенко. Отдавая должное храбрости Кочубея, И. Борисенко писал: «Боец совершенно неграмотный, но проворный, распорядительный командир, храбрый до безумства вояка, неустрашимый джигит — Кочубей ...». В свидетельствах участников гражданской войны то и дело всплывали случаи неподчинения Кочубея высшему командованию.
Василий Трофимович Кандыбин, 1921 г.
И все же несмотря ни на что, Кочубея любили и уважали … Ещё в декабре 1918 г. Кочубей слёг от тифа. Он был помещён в лазарет г. Георгиевска. Когда началось отступление, Кочубей заволновался, затребовал, чтобы его отправили в бригаду. Состояние его было тяжёлым, РВС убедил его остаться, отдав распоряжение своевременно эвакуировать больного Кочубея. Но в спешке и панике о нём забыл. Белоказаки уже ворвались в город, когда в штабе бригады узнали, что их командир остался в Георгиевске. Тотчас казаки бросились на выручку, прорвали фронт белых, заняли лазарет, на руках вынесли Кочубея и, пробившись к станции Прохладной, захватили в уходящем поезде вагон.
В общем, все «подвиги» комбрига вели его к однозначному финалу. Потому что с бандитизмом и партизанщиной в Красной армии к концу 1918 – началу 1919 гг. начали бороться завязывать, а «народных вожаков», которые нередко больше напоминали главарей бандитских шаек, либо превращали в красных командиров, либо … В феврале 1919 г. РВС 12-ой армии (расположенный в Яндыках) обвинил Кочубея в «партизанщине и анархии». Бригаде было предложено разоружиться, Ивану Кочубею – сдать командование и прибыть в распоряжение РВС Каспийско-Кавказского фронта (в Астрахань).
Тогда Кочубей собрал митинг, на котором приняли «гениальное» решение – сняться с фронта и отправиться пожаловаться Ленину на продажных командиров. И бригада, точнее то, что от нее оставалось, снялась с фронта и с гармонистами и запевалами впереди, двинулась в путь.
До Ленина кочубеевцы, конечно, не дошли. 18 февраля 1919 г., на дороге от Промысловки к Яндыкам их встретил заслон, собранный красными. Бригада выслала гонцов, которые заявили, что «Против своих не пойдут, идут жаловаться Ленину на то, что их продали». В ответ по ним ударили пулеметы.
Кочубеевцы вернулись в Промысловку, где располагались и другие красные части. На новом митинге мнения разделились, часть бойцов подчинились требованиям РВС армии, а часть вместе с Кочубеем решила идти в Царицын, искать правды у других командиров частей (таких как Жлоба), мол 12-й армией командуют предатели. Но этот поход закончился трагически.
Отряд Кочубея заблудился в степи, потом еще и разделился. Те, кто пошли с сотником Латышевым, смогли в полу-обмороженном виде добраться до Царицина. А Кочубей, заболевший тифом, повернул не в ту сторону (с ним пошли немногие (жена и 9 бойцов)), и напоролся на белых.
Интересно, что сначала белые попытались уговорить Кочубея перейти на свою сторону, потому что он был популярен. Белые привезли Кочубея в г. Святой Крест. Допрашивали его полковник Олеонтович и поручик Сенцов. Кочубея устроили в тёплой комнате. Приставили заботливого врача. Мало-помалу Кочубей стал приходить в себя. Прибывший с фронта генерал Чернозубов пытался «по-хорошему» договориться с Кочубеем. Планы белых состояли в следующем. Кочубей должен быть в белой армии. Имя его чрезвычайно популярно. Его переход вызовет брожение среди казачества, которое находится у красных. Казаки пойдут к белым ... И Кочубей должен был заслужить жизнь и прощение боевыми делами. Генерал Эрдели возбудил ходатайство перед командующим вооружёнными силами юго-востока России.
 |  |  |
Иван Кочубей с супругой | Могила И.А. Кочубея | Памятник И.А. Кочубею в посёлке Бейсуг |
После этого его дни были сочтены. Состоялся скорый суд: «Военно-полевым судом командир 3-й кавбригады 11 армии Иван Антонович Кочубей, был приговорён к смертной казни через повешение. 4 апреля 1919 г. Кочубея (на грудь ему нацепили табличку: «Бандит Кочубей. Мучитель русского народа») вывели на базарную площадь городка Святой Крест (ныне Буденновск) и со второй попытки привели приговор в исполнение, первый раз веревка оборвалась. Но о помиловании в то страшное время не могло быть и речи.