На протяжении нескольких веков Турция была противником Российской империи. Россия стремилась выйти к Черному морю, Турция ее туда не пускала. Началось это противостояние, когда османы закрепились в Крыму, в XV в, а острую фазу борьба перешла после захвата русскими войсками Азова в 1696 г. Потом произошел печально известный Прутский поход, из которого Петр Великий чудом вернулся живым, а России пришлось вернуть Азов османам и отказаться от идеи создания флота на южных рубежах. Возможность для реванша появилась у России в период правления Анны Ивановны. Эта русско-турецкая война (1735 – 1739 гг.) связана с именем графа Миниха.
Генерал-фельдмаршал Бурхард Христоф фон Мюнних, он же Антон Христофорович Миних. Портрет середины XVIII в.
Русско-турецкая война 1735 – 1739 гг.Бурхард Миних, потомственный дворянин из саксонского Ольденбурга, начал офицерскую карьеру в 1700 г. Биография Миниха пестрит взбалмошными поступками и дуэлями на пустом месте. За два десятилетия он сменил пять армий. Воевал за испанское наследство под началом принца Евгения Савойского – сражался с французами в кровопролитных битвах при Ауденарде и Мальплаке, за что получил звание полковника. Послужил саксонскому королю Августу II, а в 1721 г. перебрался в Россию (Петр I, высоко ценил инженерный талант Миниха (по образованию он был военным инженером)).
Солдаты и офицеры русских полков времен правления Анны ИвановныВзлет карьеры Миниха приходится на 1730 г., когда к власти приходит Анна Ивановна. Новая императрица назначает Антона Христофоровича главой армии (кем-то вроде военного министра). Миних с усердием взялся за дело. Он сформировал несколько новых полков, в том числе два гвардейских, четыре кирасирских и три гусарских, для подготовки офицерского состава создал Шляхетский кадетский корпус, уравнял зарплаты русских офицеров с иностранными. Изменения коснулись и облика русских солдат. «Внешний вид суровой петровской армии изменился, – пишет военный историк А.Н. Керсновский, – Драгуны получили голубые, василькового цвета, кафтаны, кирасиры – белые лосиные колеты. Помимо париков, кос, пудры введены белые галстуки, красные епанчи и белые кокарды на головных уборах. Гусары имели длинные висячие усы и носили с каждой стороны головы по тонкой косе (большей частью природных волос), в которые вплетались ружейные пули».
Луи Каравак. «Императрица Анна Ивановна»Качество реформ Миниха русская армия испытала в ходе Война за польское наследство, начавшейся в 1732 г. Русская армия разгромила поляков и пришедший им на выручку французский десант были разгромлены под Данцигом. Через несколько лет Миниху, который к тому времени получил звание генерал-фельдмаршала и стал фактически главнокомандующим русской армией, предстояло более серьезное испытание – война с Османской империи.
Потеря Азова после Прутского похода Российскую империю не устраивало – отсутствие выходов к Азовскому и Черному и регулярные набеги на южные земли крымского хана – верного вассала Османской империи. В 1735 г. генерал-поручик Леонтьев с 40000 корпусом двинулся в Крым ... но потерпел неудачу.
В следующем году уже сам Миних с 60000 армией двинулся в Крым с намерением покончить с ненавистным ханством. В конце мая русская армия с боями прорвалась через Перекоп, затем захватила и разорила ханскую столицу Бахчисарай. Однако в армии, как и год назад, начались болезни, и Миних вынужден был покинуть полуостров. Правда, фельдмаршалу Петру Ласси, в этом же году удалось захватить Азов.
Осада Азова русской армией в 1736 г.В 1737 г. в войну против Турции вступила Священная Римская империя, то есть Австрия, начав боевые действия в Боснии. При этом австрийцы стали уговаривать Анну Ивановну отправить войска в Бессарабию, и прислать им на помощь вспомогательный корпус.
Императрица вняла этим просьбам лишь отчасти. Русского корпуса австрийцы не получили, зато направление главного удара русских войск сместилось западнее, поближе к Балканам. Весной 1737 г. 100000 армия под командованием Миниха двинулась из Киева в сторону Бессарабии. Миних намеревался захватить Очаков и прервать сухопутное сообщение крымского хана с Османской империей. Фельдмаршал вел за собой громадный обоз – десятки тысячи телег и даже пара тысяч верблюдов. Чуть ли не каждый русский офицер считал своим долгом взять в военную экспедицию подводу, а то и две. Кто-то из военных историков этот принцип Миниха под названием «все свое ношу с собой» ставит ему в заслугу – в отличие от западноевропейских полководцев тех лет русский фельдмаршал избавлял себя от организации складов-магазинов. И мог не беспокоиться по поводу того, что неприятель внезапно нападет на линии снабжения и поставит весь поход под угрозу. Все это так, но передвижение армии с огромным обозом было крайне неторопливым.
Рассчитывать на какой-либо внезапный разгром при такой скорости передвижения, конечно же, не приходилось.
Миних и не рассчитывал на это, во время похода по малороссийским степям можно было не ожидать появления турецкой армии, а с набегами легких татарских отрядов хорошо справлялись казаки и гусары.
Осада Очакова в 1737 г.Добравшись до места назначения, 2 (13) июля русские войска взяли Очаков. Причем, как пишет историк Керсновский, турки отбили первый штурм, бросившись в яростную контратаку, но тут русское ядро очень удачно попало в пороховой склад. Произошел страшный взрыв – османы сложили оружие. Однако продолжить поход в сторону Дуная Миних не смог: закончился провиант, а, кроме того, в армии в очередной раз начались эпидемии брюшного тифа и чумы. В итоге Миних оставил в Очакове 9000 гарнизон, а сам поспешил вернуться за Днепр. Потери русской армии в этом походе (в основном от болезней) составили около 15000 человек.
В том же году Петр Ласси совершил новый рейд в Крым. Он разорил полуостров, однако из-за недостатка продовольствия вынужден был вернуться.
В 1738 г. Миних, пополнив армию, двинулся в новый поход. На этот раз он попытался овладеть крупным городом Бендеры на берегу Днестра. Однако, когда огромная и медленная русская армия подошла к реке (средняя скорость передвижения армии Миниха составляла всего 4 версты в день (русская единица измерения расстояния, равная пятистам маховым саженям или тысяче пятистам аршинам, в метрической системе это 1066,8 м)) его поджидала 60000 османская армия под командованием сераскира (главнокомандующего) Бендер Вели-паши. На высоком берегу реки турками были расставлены 75 крупных орудий. Форсировать Днестр в такой обстановке Миних посчитал самоубийством. И вернулся в Россию ни с чем, при этом около трети русской армии снова погибло от эпидемий. Из-за чумы и тифа русский гарнизон вынужден был покинуть и Очаков.
Австрия постепенно склонялась к миру с Турцией. В декабре 1738 г. было подписано мирное соглашение между Францией и Австрией — война за польское наследство получила свое официальное завершение. Франция признала королем Августа III, а Станиславу Лещинскому отдали во владение Лотарингию, которая после его смерти должна была отойти к французской короне. Герцог лотарингский, Франц Стефан, зять австрийского императора Карла VI, взамен своего наследственного владения получал Парму, Пьяченцу и в будущем (после смерти последнего герцога) — Тоскану. Неаполь и Сицилию Карл VI уступил испанскому принцу Карлосу. Не сумев посадить Лещинского на польский трон, Франция готовилась к новому этапу борьбы за влияние в Европе. И одной из первых ее задач было разрушение союза России и Австрии.
После трех лет войны стало понятно, что несмотря на регулярные захваты Крыма и прочие локальные успехи (захват Азова и Очакова), Россия очень далека от окончательной победы. Закрепиться в Крыму не получалось (и не могло получиться, потому что у России на Черном море отсутствовал флот), серьезного поражения турецким войскам нанести не удалось. Зато болезни с завидной регулярностью выкашивали личный состав.
Решающим должен был стать 1739 г. И для нового похода в России опять собрали внушительную армию – более 60000 человек.
1 марта 1739 г. А.П. Волынский, князь А.М. Черкасский, А.И. Остерман, Б.К. Миних подали императрице план будущей военной кампании. «При составлении плана будущей кампании надобно обратить особенное внимание на требование австрийского двора и на весь ход наших сношений с ним. Дела этого двора находятся теперь в таком слабом состоянии, что он туркам не может оказать надлежащего сопротивления, чем и заключение мира все более и более затрудняется ... Поэтому мы думаем, что с главною армиею надобно идти прямо через Польшу к Хотину и действовать, смотря по неприятельским движениям: ибо одному корпусу идти через Польшу опасно, а сильной армии поляки побоятся и удержатся от конфедерации; с другою армиею, для диверсий, действовать против Крыма и Кубани». Считалось, что потеря Хотина, став тяжёлой потерей для Порты, облегчит положение Австрии.
Серьезную угрозу видели также в Швеции, в которой вновь возобладала антироссийская партия. Если Россия останется одна против Османской империи, рассуждали сановники, то весьма вероятно, что «Франция ... вместо того, чтобы препятствовать Швеции сблизиться с Портою, будет ей в том помогать и как шведов, так, и поляков станет возбуждать против нас по старой злобе за польские дела ...».
Анна Ивановна с проектом согласилась, и Миних сразу же отправился в Малороссию готовиться к походу. Незадолго до этого крымские татары совершили очередной набег, но были отбиты. В это время Ф. Орлик пытался сманить запорожцев на сторону Порты. Однако подавляющее большинство казаков относилось к его агитации с полным равнодушием. На Днепре еще не забыли времена П. Дорошенко и оказаться под властью султана запорожцы не желали.
Для похода на Хотин Миних планировал собрать армию в 90000 человек и придать ей 227 полевых орудий. Однако ему удалось сосредоточить в районе Киева только 60000 человек, 174 осадные и полевые орудия. Не рассчитывая на постоянные базы снабжения, командующий решил везти все припасы в одном обозе, дав ему сильное прикрытие.
Миних снова рвался в Крым. А австрийцы снова стали требовать прислать к ним 30000 вспомогательный корпус. Но императрица поступила по-своему: было решено отправить основную армию в Молдавию, а второстепенные силы – к границам Крыма и Кубани (чтобы обеспечивать безопасность восточного фланга основной группировки).
В мае 1739 г. армия Миниха, переправившись через Днепр двинулась на запад – в Подолье. Южный Буг и Днестр решили форсировать в их верхнем течении, на территории Польши, а затем повернуть на юг – к Дунаю.
Русская армия без особых проблем переправилась через Южный Буг, но во время переправы Днестра возникли сложности. С юга с 60000 армией подошел сераскир Бендер Вели-паша. Однако Миних его обманул. Переправил вначале одну часть армии, затем другую – в разных местах. Затем, на правобережье Днестра объединил обе части и пошеел на юг – в сторону города Хотин. Турки и татары попытались было закрыть проходы в Буковинском лесу, но были отброшены казаками. В конце концов, Вели-паша занял выгодную позицию к юго-западу от Хотина возле деревни Ставучаны (или Ставчаны). Здесь по его замыслу и должно было произойти решающее сражение.
Русская армия переправилась через Днепр в районе Киева (основные силы) и у местечка Триполье (колонна Румянцева). 25 мая войска подошли к городу Василькову, располагавшемуся на границе с Польшей, и в течение двух дней ждали, пока подтянутся обозы и отставшие части. 28 мая русская армия пересекла границу и направился к Днестру. 3 июня в лагере на реке Каменке Миних получил рескрипт государыни, с требованием «скорейшего марша и всевозможного поспешения произведением неприятелю чувственных каких действ». Однако «поспешению» очень мешали большие обозы, как и предшествующие кампании.
Армия была разделена на четыре дивизии, которые шли разными дорогами, но поддерживали друг с другом постоянную связь. 27 июня русские войска переправились через Буг в двух местах: у Константинова и у Межибожа. Воспользовавшись тем, что турки стянули все силы к Хотину, Миних направил казачьи отряды на Сороки и Могилев на Днестре. Оба городка были захвачены и сожжены, а казаки вернулись к армии с большой добычей.
Пока русские войска двигались вперед, турки успели собрать у Хотина серьёзные силы. Чтобы ввести османов в заблуждение, командующий разделил армию на две части. Первая, под командованием А.И. Румянцева, должна была продвигаться к Хотину, а вторая, во главе с самим Минихом, — совершить обходной маневр и выйти к городу с юга. 18 июля, на месяц позже, чем ранее планировали, армия вышла к Днестру, и на следующий день форсировала его, на виду у противника. Форсировав реку, русские войска для короткой передышки встали лагерем перед деревней Синковцы.
Сражение при Ставучанами. Карта XVIII в.Турецкая армия занимала позиции в 30 км к юго-западу от Хотина на гряде, защищенной по фронту речкой Шуланец, протекавшей у ее подножья, – неглубокой, зато с болотистыми берегами. С западной стороны гряда спускалась к реке уступами и атаковать здесь было сложно. Зато на востоке стороне спуск был гораздо более пологий. Вели-паша велел своим войскам укрепиться на западной стороне, на своем правом фланге, где по его приказу установили артиллерийские батареи и выкопали линии окопов. Здесь он сосредоточил всю имевшуюся в наличии пехоту – около 20000 янычар и вызванный на подмогу гарнизон Хотина.
Кроме этого, в распоряжении сераскира было примерно 20000 турецкой конницы и столько же татар. Этими «летучими» отрядами он окружил русскую армию сразу после того, как она переправилась через Днестр.
Всего турки собрали под Ставучанами около почти 90000 бойцов, против 70000 русских.
16 августа русские полки подошли к Ставучанам и расположилась на расстоянии полета ядра от турецких позиций. С тыла и флангов войско Миниха постоянно беспокоили татары, однако пушечными и ружейными залпами их атаки успешно отбивались. Оценив расположение турецких войск, Миних сделал вывод, что Вели-пашу можно одолеть с помощью ложного маневра.
Утром 17 (28) августа 1739 г. в атаку на турецкие позиции пошел отряд генерал-лейтенантов Густава фон Бирона и барона фон Левендаля в составе гвардии, трех пехотных и двух драгунских полков. Он двинулся прямо на правый фланг войск Вели-паши, где подъем на гряду наиболее неудобен для наступающих.
Перейдя вброд речку Шуланец, отряд Бирона выстроился трехсторонним каре, разместив в центре мортиры, и повел артиллерийский огонь.
После маневра Бирона у Вели-паши не оставалось сомнений, что основной удар русские нанесут по его правому флангу (как он и предполагал). Мнение турецкого военачальника укрепило и поведение отрядов Бирона, которые неожиданно прекратили огонь, развернулись и начали переправляться обратно за реку.
Однако радость турок была преждевременной. В то время, когда гвардейцы Бирона «отступали», Миних приказал остальным войскам двигаться вправо и наводить мосты через Шуланец – напротив левого фланга турок, напротив того места, где гряда спускается полого, и где турецких окопов не было. Русская армия начала маневр, чуть позже к ней присоединяется и вернувшийся из-за реки отряд Густава Бирона.
Русская армия, наведя мосты через Шуланец, начала переправу. Сераскир в ответ начал перебрасывать янычар с правого фланга на левый, и двинул в бой конницу, чтобы она помешала полкам Миниха перейти реку. Однако русские артиллеристы неприятельскую конницу рассеяли, не дав той приблизиться даже на расстояние ружейного выстрела.
Победа русских войск под Ставучанами была полной. Турецкая армия бежала, оставив на поле боя не менее тысячи трупов. В качестве трофеев русскими были захвачены 19 пушек, 4 мортиры, снаряды, вражеские знамёна, палатки и продовольствие.
По итогам битвы Миних писал императрице: «Всемогущий Господь, который милостиею своею нам предводителем был, всевышнею своею десницею защитил, что мы через неприятельский беспрерывный огонь и в такой сильной баталии убитых и раненых менее 100 человек имеем; все рядовые полученной виктории до полуночи радовались и кричали «Виват, великая государыня!». И означенная виктория дает нам надежду к великому сукцессу (то есть успеху), понеже армия совсем в добром состоянии и имеет чрезвычайный кураж».
Этот бой разрушил легенду о непобедимости турок и имел колоссальное психологическое давление на османскую армию, ознаменовав перелом в русско-турецкой войне – русские солдаты разбили вдвое превосходящие силы противника, занимавшие господствующее положение.
Турецкий султан был в гневе и заочно приговорил коменданта Хотина Колчак-пашу, сдавшего крепость русским, к смерти (он бежал в Польше, позднее его сын принял православие и поступил на службу к Екатерине II, а его прапраправнук – знаменитый адмирал Колчак). А татары (по словам Миниха) начали говорить, что «если раньше 10 татар обращали в бегство 100 русских, то теперь 100 татар отступают при виде 10 русских».
На следующий день русские войска без боя заняли Хотин, а еще через несколько дней вступили в еще один крупный город – Яссы (где командующий принял официальную депутацию молдаван, просивших принять страну под «высокую руку» императрицы Анны Ивановны). Граф Миних писал императрице о блестящей виктории и готовности идти к Бендерам, куда бежал с остатками армии Вели-паша, затем к Дунаю, а после этого и к Константинополю ... В одном из своих донесений в Петербург Миних писал: «Понеже здешняя Молдавская земля весьма преизрядная и не хуже Лифляндии, и люди сей земли, видя свое освобождение от варварских рук, приняли высочайшую протекцию с слезною радостию, поэтому весьма потребно эту землю удержать в руках Вашего Величества; я ее со всех сторон так укреплю, что неприятель никак нас из нее выжить не будет в состоянии; будущею весною можем Бендерами без труда овладеть, выгнать неприятеля из страны между Днестром и Дунаем и занять Валахию». Однако эти далеко идущие планы так и остались на бумаге.
Но в конце сентября на пути к Бендерам Миних получает известие о том, что Австрия заключила с Турцией сепаратный мир (был подписан Белградский мирный договор), к которому вскоре присоединилась и Россия. Граф Миних надеялся, что по итогам войны удастся выторговать и Хотин, и Яссы … но, чуть ли не единственным территориальным приобретением для России по итогам войны стал Азов, в котором к тому же запрещалось возводить укрепления и строить флот на Черном или Азовском морях. Торговля с Турцией должна была вестись только на турецких кораблях. При этом России разрешалось построить крепость на Дону, на острове Черкасе, а Порте — на Кубани. Молдавия и Хотин оставались за турками, а Малая и Большая Кабарда на Северном Кавказе были объявлены независимыми и нейтральными, превращались в своего рода буфер между двумя державами. Русским паломникам были даны гарантии свободного посещения святых мест в Иерусалиме.
Если русская армия в ходе кампании 1739 г. успешно наступала и добилась серьёзных успехов, то для австрийцев этот год стал «чёрным». 40000 австрийская армия под началом графа Георга фон Валлиса потерпела тяжелое поражение у деревни Гроцки в битве с 80000 турецкой армией. В этом сражении австрийцы, стремившиеся вернуть себе Орсову, недооценили противника. После неудачного маневра, они были отброшены назад с большими потерями и укрылись в Белграде. Турецкая армия осадила Белград. Хотя столица Сербии считалась очень сильной крепостью, однако австрийцы совершенно пали духом.
Вена решила просить мир. В турецкий лагерь под Белградом был направлен генерал Нейперг, которому император Карл VI приказал немедленно начать переговоры о сепаратном мире. Прибыв в османский лагерь, Нейперг сразу показал, что Австрия готова пойти на территориальные уступки. Турецкая сторона потребовала передать им Белград. Австрийский посланник согласился на это, но с условием, что укрепления города будут срыты. Однако османы, видя слабость австрийцев, заявили о намерении получить Белград со всей его оборонительной системой.
Подобное поведение османов встревожило французов, которые хотели сохранить мир с Австрией и разрушить союз русских и австрийцев. В лагерь под Белград направился французский посол Вильнёв. Он успел вовремя: турки уже готовились к штурму Белграда. Французский посланник предложил компромиссное решение: пусть австрийцы разрушат те укрепления, которые они сами построили, а старые, турецкие стены оставят в неприкосновенности. Так и решили. Помимо Белграда, Порта получала обратно все, что она потеряла в Сербии, Боснии и Валахии по условиям Пожаревацкого договора. Граница между Сербией и Турцией вновь пролегла по Дунаю, Саве и гористой провинции Темешвар. По сути, Австрия потеряла то, что получила по итогам войны 1716 – 1718 гг.
Когда представитель Российской империи при австрийской армии полковник Броун спросил Нейперга, есть ли в договоре, какие-нибудь статьи, отражающие интересы Петербурга, тот довольно резко ответил, что Австрия и так сделала слишком много, вступив ради русских в войну. «Обычная увертка министерства австрийского двора», — заметил по этому поводу Миних.
Для России этот мир был шоком. Миних назвал договор «стыдным и весьма предосудительным». С нескрываемой горечью он писал Анне Ивановне: «Бог судья римско-цесарскому двору за таковой учиненный к стороне Вашего Величества нечаянный и злой проступок и за стыд, который из того всему христианскому оружию последует, и я о том ныне в такой печали нахожусь, что не могу понять, как тесный союзник таковым образом поступить мог». Фельдмаршал призывал императрицу продолжить войну. Миних с уверенностью говорил о грядущих победах и о том, что «здешние» народы готовы оказать армии поддержку.
Однако в Петербурге думали иначе. Война обходилась империи очень дорого. Огромные человеческие потери (в первую очередь от болезней, истощения и дезертирства), расход денежных средств тревожили русское правительство. Особенно сильному разорению подверглась Малороссия.
В самой России война привела к росту социальных проблем. Официальные бумаги того времени изобилуют сообщениям о «воровских людях», которые чинили «великие разорения и смертные убийства». Так недалеко было и до большой смуты. В частности, в начале январе 1738 г. в селе Ярославце, под Киевом, объявился некий человек, который объявил себя царевичем Алексеем Петровичем (сыном Петра I). Самозванец призывал солдат «постоять» за него, и говорил: «... Я вашу нужду знаю, будет скоро радость: с турками заключу мир вечный, а вас в мае месяце все полки и казаков пошлю в Польшу и велю все земли огнем жечь и мечом рубить». У солдат подобная агитация вызвала самый благодарный отклик. Они даже отстояли «царевича», когда начальство прислало казаков его схватить. Позже его всё-таки схватили и посадили на кол. Некоторых солдат обезглавили, других четвертовали.
Еще в 1735 г. вспыхнуло восстание башкир, в 1738 г. они обратились за помощью к киргизскому хану Абул-Хаиру. Тот помочь согласился и разорил в окрестностях Оренбурга тех башкир, которые были лояльны к российскому правительству. К тому же киргизский хан обещал взять Оренбург.
Тревожные вести приходили из Швеции, где жила надежда взять реванш за прежние поражения. На протяжении всей войны 1735 – 1739 гг. в Швеции боролись две партии. Одна, выступавшая за войну с Российской империей, именовалась «партией шляп», другая, более миролюбивая, — «партией ночных колпаков».
В июне 1738 г. русский резидент в Швеции М.П. Бестужев-Рюмин был вынужден сообщить А. Остерману о несомненном успехе «военной» партии. Стокгольм принял решение направить Порте, в счет долгов короля Карла XII, 72-пушечный линейный корабль (правда, он по пути затонул) и 30000 мушкетов. В Османскую империю выехал шведский агент майор Синклер, при котором имелись депеши к великому визирю с предложением начать переговоры о военном союзе. Ситуация для России складывалась крайне опасная. Бестужев в своем послании рекомендовал «аннелировать» Синклера, а «потом пустить слух, что на него напали гайдамаки или кто-нибудь другой».
Так и сделали. В июне 1739 г. два русских офицера, капитан Кутлер и полковник Левицкий, перехватили Синклера в Силезии, на обратном пути из Турции, убили его и забрали все бумаги. Это убийство вызвало взрыв негодования в Швеции. В Финляндию был срочно переброшен 10000 шведский корпус, в Карлскруне готовили флот. В Петербурге уже ожидали шведского удара. Только победа Миниха при Ставучанах несколько остудила горячие головы в Стокгольме. Однако угроза войны со шведами стала одной из важнейших причин того, что русские дипломаты спешили подписать мир с Турцией.
В итоге Петербург не решился продолжить войну с турками в одиночку. Переговоры прошли при посредничестве Франции.
В военном отношении итоги кампании 1735 – 1739 гг. имели положительные и отрицательные стороны. С одной стороны, война показала, что турок и татар можно побеждать на их территории. Русская армия с успехом громила Крымское ханство, брала крепости (Перекоп, Кинбурн, Азов, Очаков), теснила турецко-татарские войска, беря вверх в открытых схватках. С другой стороны, война выявила главные проблемы войны на юге. Трудности заключались в огромных расстояниях, непривычных природных условиях и неповоротливости российской бюрократии, включая офицерский корпус. Русская армия понесла в войне огромные потери. При этом только незначительная часть (8-9 %) погибших были убиты в бою. Главный урон русской армии нанесли длительные и утомительные переходы, жажда, эпидемии, нехватка припасов, неразвитость медицины.
Генерал-фельдмаршал Бурхард Христоф фон Мюнних, он же Антон Христофорович Миних. Портрет середины XVIII в.
Русско-турецкая война 1735 – 1739 гг.
Солдаты и офицеры русских полков времен правления Анны Ивановны
Луи Каравак. «Императрица Анна Ивановна»
 |  |  |
Гренадер драгунского полка, с 1732 по 1742 гг. Рисунок из монографии А. Висковатова «Историческое описание одежды и вооружения российских войск, с рисунками, составленное по высочайшему повелению», 1841 — 1862 гг. | Русские артиллеристы начала XVIII в. Рисунок А. Ежова | Гренадерские обер-офицер и рядовой пехотного армейского полка, с 1732 по 1742 гг. Рисунок из монографии А. Висковатова «Историческое описание одежды и вооружения российских войск, с рисунками, составленное по высочайшему повелению», 1841 — 1862 гг. |
В следующем году уже сам Миних с 60000 армией двинулся в Крым с намерением покончить с ненавистным ханством. В конце мая русская армия с боями прорвалась через Перекоп, затем захватила и разорила ханскую столицу Бахчисарай. Однако в армии, как и год назад, начались болезни, и Миних вынужден был покинуть полуостров. Правда, фельдмаршалу Петру Ласси, в этом же году удалось захватить Азов.
Осада Азова русской армией в 1736 г.
Императрица вняла этим просьбам лишь отчасти. Русского корпуса австрийцы не получили, зато направление главного удара русских войск сместилось западнее, поближе к Балканам. Весной 1737 г. 100000 армия под командованием Миниха двинулась из Киева в сторону Бессарабии. Миних намеревался захватить Очаков и прервать сухопутное сообщение крымского хана с Османской империей. Фельдмаршал вел за собой громадный обоз – десятки тысячи телег и даже пара тысяч верблюдов. Чуть ли не каждый русский офицер считал своим долгом взять в военную экспедицию подводу, а то и две. Кто-то из военных историков этот принцип Миниха под названием «все свое ношу с собой» ставит ему в заслугу – в отличие от западноевропейских полководцев тех лет русский фельдмаршал избавлял себя от организации складов-магазинов. И мог не беспокоиться по поводу того, что неприятель внезапно нападет на линии снабжения и поставит весь поход под угрозу. Все это так, но передвижение армии с огромным обозом было крайне неторопливым.
Рассчитывать на какой-либо внезапный разгром при такой скорости передвижения, конечно же, не приходилось.
Миних и не рассчитывал на это, во время похода по малороссийским степям можно было не ожидать появления турецкой армии, а с набегами легких татарских отрядов хорошо справлялись казаки и гусары.
Осада Очакова в 1737 г.
В том же году Петр Ласси совершил новый рейд в Крым. Он разорил полуостров, однако из-за недостатка продовольствия вынужден был вернуться.
В 1738 г. Миних, пополнив армию, двинулся в новый поход. На этот раз он попытался овладеть крупным городом Бендеры на берегу Днестра. Однако, когда огромная и медленная русская армия подошла к реке (средняя скорость передвижения армии Миниха составляла всего 4 версты в день (русская единица измерения расстояния, равная пятистам маховым саженям или тысяче пятистам аршинам, в метрической системе это 1066,8 м)) его поджидала 60000 османская армия под командованием сераскира (главнокомандующего) Бендер Вели-паши. На высоком берегу реки турками были расставлены 75 крупных орудий. Форсировать Днестр в такой обстановке Миних посчитал самоубийством. И вернулся в Россию ни с чем, при этом около трети русской армии снова погибло от эпидемий. Из-за чумы и тифа русский гарнизон вынужден был покинуть и Очаков.
Австрия постепенно склонялась к миру с Турцией. В декабре 1738 г. было подписано мирное соглашение между Францией и Австрией — война за польское наследство получила свое официальное завершение. Франция признала королем Августа III, а Станиславу Лещинскому отдали во владение Лотарингию, которая после его смерти должна была отойти к французской короне. Герцог лотарингский, Франц Стефан, зять австрийского императора Карла VI, взамен своего наследственного владения получал Парму, Пьяченцу и в будущем (после смерти последнего герцога) — Тоскану. Неаполь и Сицилию Карл VI уступил испанскому принцу Карлосу. Не сумев посадить Лещинского на польский трон, Франция готовилась к новому этапу борьбы за влияние в Европе. И одной из первых ее задач было разрушение союза России и Австрии.
После трех лет войны стало понятно, что несмотря на регулярные захваты Крыма и прочие локальные успехи (захват Азова и Очакова), Россия очень далека от окончательной победы. Закрепиться в Крыму не получалось (и не могло получиться, потому что у России на Черном море отсутствовал флот), серьезного поражения турецким войскам нанести не удалось. Зато болезни с завидной регулярностью выкашивали личный состав.
Решающим должен был стать 1739 г. И для нового похода в России опять собрали внушительную армию – более 60000 человек.
1 марта 1739 г. А.П. Волынский, князь А.М. Черкасский, А.И. Остерман, Б.К. Миних подали императрице план будущей военной кампании. «При составлении плана будущей кампании надобно обратить особенное внимание на требование австрийского двора и на весь ход наших сношений с ним. Дела этого двора находятся теперь в таком слабом состоянии, что он туркам не может оказать надлежащего сопротивления, чем и заключение мира все более и более затрудняется ... Поэтому мы думаем, что с главною армиею надобно идти прямо через Польшу к Хотину и действовать, смотря по неприятельским движениям: ибо одному корпусу идти через Польшу опасно, а сильной армии поляки побоятся и удержатся от конфедерации; с другою армиею, для диверсий, действовать против Крыма и Кубани». Считалось, что потеря Хотина, став тяжёлой потерей для Порты, облегчит положение Австрии.
Серьезную угрозу видели также в Швеции, в которой вновь возобладала антироссийская партия. Если Россия останется одна против Османской империи, рассуждали сановники, то весьма вероятно, что «Франция ... вместо того, чтобы препятствовать Швеции сблизиться с Портою, будет ей в том помогать и как шведов, так, и поляков станет возбуждать против нас по старой злобе за польские дела ...».
Анна Ивановна с проектом согласилась, и Миних сразу же отправился в Малороссию готовиться к походу. Незадолго до этого крымские татары совершили очередной набег, но были отбиты. В это время Ф. Орлик пытался сманить запорожцев на сторону Порты. Однако подавляющее большинство казаков относилось к его агитации с полным равнодушием. На Днепре еще не забыли времена П. Дорошенко и оказаться под властью султана запорожцы не желали.
Для похода на Хотин Миних планировал собрать армию в 90000 человек и придать ей 227 полевых орудий. Однако ему удалось сосредоточить в районе Киева только 60000 человек, 174 осадные и полевые орудия. Не рассчитывая на постоянные базы снабжения, командующий решил везти все припасы в одном обозе, дав ему сильное прикрытие.
Миних снова рвался в Крым. А австрийцы снова стали требовать прислать к ним 30000 вспомогательный корпус. Но императрица поступила по-своему: было решено отправить основную армию в Молдавию, а второстепенные силы – к границам Крыма и Кубани (чтобы обеспечивать безопасность восточного фланга основной группировки).
В мае 1739 г. армия Миниха, переправившись через Днепр двинулась на запад – в Подолье. Южный Буг и Днестр решили форсировать в их верхнем течении, на территории Польши, а затем повернуть на юг – к Дунаю.
Русская армия без особых проблем переправилась через Южный Буг, но во время переправы Днестра возникли сложности. С юга с 60000 армией подошел сераскир Бендер Вели-паша. Однако Миних его обманул. Переправил вначале одну часть армии, затем другую – в разных местах. Затем, на правобережье Днестра объединил обе части и пошеел на юг – в сторону города Хотин. Турки и татары попытались было закрыть проходы в Буковинском лесу, но были отброшены казаками. В конце концов, Вели-паша занял выгодную позицию к юго-западу от Хотина возле деревни Ставучаны (или Ставчаны). Здесь по его замыслу и должно было произойти решающее сражение.
Русская армия переправилась через Днепр в районе Киева (основные силы) и у местечка Триполье (колонна Румянцева). 25 мая войска подошли к городу Василькову, располагавшемуся на границе с Польшей, и в течение двух дней ждали, пока подтянутся обозы и отставшие части. 28 мая русская армия пересекла границу и направился к Днестру. 3 июня в лагере на реке Каменке Миних получил рескрипт государыни, с требованием «скорейшего марша и всевозможного поспешения произведением неприятелю чувственных каких действ». Однако «поспешению» очень мешали большие обозы, как и предшествующие кампании.
Армия была разделена на четыре дивизии, которые шли разными дорогами, но поддерживали друг с другом постоянную связь. 27 июня русские войска переправились через Буг в двух местах: у Константинова и у Межибожа. Воспользовавшись тем, что турки стянули все силы к Хотину, Миних направил казачьи отряды на Сороки и Могилев на Днестре. Оба городка были захвачены и сожжены, а казаки вернулись к армии с большой добычей.
Пока русские войска двигались вперед, турки успели собрать у Хотина серьёзные силы. Чтобы ввести османов в заблуждение, командующий разделил армию на две части. Первая, под командованием А.И. Румянцева, должна была продвигаться к Хотину, а вторая, во главе с самим Минихом, — совершить обходной маневр и выйти к городу с юга. 18 июля, на месяц позже, чем ранее планировали, армия вышла к Днестру, и на следующий день форсировала его, на виду у противника. Форсировав реку, русские войска для короткой передышки встали лагерем перед деревней Синковцы.
Сражение при Ставучанами. Карта XVIII в.
Кроме этого, в распоряжении сераскира было примерно 20000 турецкой конницы и столько же татар. Этими «летучими» отрядами он окружил русскую армию сразу после того, как она переправилась через Днестр.
Всего турки собрали под Ставучанами около почти 90000 бойцов, против 70000 русских.
16 августа русские полки подошли к Ставучанам и расположилась на расстоянии полета ядра от турецких позиций. С тыла и флангов войско Миниха постоянно беспокоили татары, однако пушечными и ружейными залпами их атаки успешно отбивались. Оценив расположение турецких войск, Миних сделал вывод, что Вели-пашу можно одолеть с помощью ложного маневра.
Утром 17 (28) августа 1739 г. в атаку на турецкие позиции пошел отряд генерал-лейтенантов Густава фон Бирона и барона фон Левендаля в составе гвардии, трех пехотных и двух драгунских полков. Он двинулся прямо на правый фланг войск Вели-паши, где подъем на гряду наиболее неудобен для наступающих.
Перейдя вброд речку Шуланец, отряд Бирона выстроился трехсторонним каре, разместив в центре мортиры, и повел артиллерийский огонь.
Однако радость турок была преждевременной. В то время, когда гвардейцы Бирона «отступали», Миних приказал остальным войскам двигаться вправо и наводить мосты через Шуланец – напротив левого фланга турок, напротив того места, где гряда спускается полого, и где турецких окопов не было. Русская армия начала маневр, чуть позже к ней присоединяется и вернувшийся из-за реки отряд Густава Бирона.
Русская армия, наведя мосты через Шуланец, начала переправу. Сераскир в ответ начал перебрасывать янычар с правого фланга на левый, и двинул в бой конницу, чтобы она помешала полкам Миниха перейти реку. Однако русские артиллеристы неприятельскую конницу рассеяли, не дав той приблизиться даже на расстояние ружейного выстрела.
 |  |
Хотинская крепость
Янычары
Вскоре русское каре собралось на «турецком» берегу Шуланца и двинулось в сторону турецкого лагеря. Вели-паша собрал отряд из 13000 янычар и бросил его на русских. Элита османской армии бросилась в бой, однако была буквально сметены артиллерийским и ружейным огнем. Оставшиеся в живых турки бросились назад, увлекая за собой остальных воинов. Позже, Вели-паша сделал еще одну попытку переломить ход битвы с помощью конницы. На русское каре бросились спахи и сербаджи (конные янычары). Однако и эта атака была отбита с большими потерями для турок. В бою под Ставучанами армия Миниха, по оценке военного историка А.К. Байова, понесла небольшие потерями: 13 убитых и 54 раненых. Впрочем, эти цифры выглядят маловероятно. Керсновский, к примеру, полагал, что только Семеновский полк, находившийся в составе отряда Густава Бирона, потерял убитыми более 100 человек.Янычары
Победа русских войск под Ставучанами была полной. Турецкая армия бежала, оставив на поле боя не менее тысячи трупов. В качестве трофеев русскими были захвачены 19 пушек, 4 мортиры, снаряды, вражеские знамёна, палатки и продовольствие.
По итогам битвы Миних писал императрице: «Всемогущий Господь, который милостиею своею нам предводителем был, всевышнею своею десницею защитил, что мы через неприятельский беспрерывный огонь и в такой сильной баталии убитых и раненых менее 100 человек имеем; все рядовые полученной виктории до полуночи радовались и кричали «Виват, великая государыня!». И означенная виктория дает нам надежду к великому сукцессу (то есть успеху), понеже армия совсем в добром состоянии и имеет чрезвычайный кураж».
Этот бой разрушил легенду о непобедимости турок и имел колоссальное психологическое давление на османскую армию, ознаменовав перелом в русско-турецкой войне – русские солдаты разбили вдвое превосходящие силы противника, занимавшие господствующее положение.
Турецкий султан был в гневе и заочно приговорил коменданта Хотина Колчак-пашу, сдавшего крепость русским, к смерти (он бежал в Польше, позднее его сын принял православие и поступил на службу к Екатерине II, а его прапраправнук – знаменитый адмирал Колчак). А татары (по словам Миниха) начали говорить, что «если раньше 10 татар обращали в бегство 100 русских, то теперь 100 татар отступают при виде 10 русских».
На следующий день русские войска без боя заняли Хотин, а еще через несколько дней вступили в еще один крупный город – Яссы (где командующий принял официальную депутацию молдаван, просивших принять страну под «высокую руку» императрицы Анны Ивановны). Граф Миних писал императрице о блестящей виктории и готовности идти к Бендерам, куда бежал с остатками армии Вели-паша, затем к Дунаю, а после этого и к Константинополю ... В одном из своих донесений в Петербург Миних писал: «Понеже здешняя Молдавская земля весьма преизрядная и не хуже Лифляндии, и люди сей земли, видя свое освобождение от варварских рук, приняли высочайшую протекцию с слезною радостию, поэтому весьма потребно эту землю удержать в руках Вашего Величества; я ее со всех сторон так укреплю, что неприятель никак нас из нее выжить не будет в состоянии; будущею весною можем Бендерами без труда овладеть, выгнать неприятеля из страны между Днестром и Дунаем и занять Валахию». Однако эти далеко идущие планы так и остались на бумаге.
Но в конце сентября на пути к Бендерам Миних получает известие о том, что Австрия заключила с Турцией сепаратный мир (был подписан Белградский мирный договор), к которому вскоре присоединилась и Россия. Граф Миних надеялся, что по итогам войны удастся выторговать и Хотин, и Яссы … но, чуть ли не единственным территориальным приобретением для России по итогам войны стал Азов, в котором к тому же запрещалось возводить укрепления и строить флот на Черном или Азовском морях. Торговля с Турцией должна была вестись только на турецких кораблях. При этом России разрешалось построить крепость на Дону, на острове Черкасе, а Порте — на Кубани. Молдавия и Хотин оставались за турками, а Малая и Большая Кабарда на Северном Кавказе были объявлены независимыми и нейтральными, превращались в своего рода буфер между двумя державами. Русским паломникам были даны гарантии свободного посещения святых мест в Иерусалиме.
Если русская армия в ходе кампании 1739 г. успешно наступала и добилась серьёзных успехов, то для австрийцев этот год стал «чёрным». 40000 австрийская армия под началом графа Георга фон Валлиса потерпела тяжелое поражение у деревни Гроцки в битве с 80000 турецкой армией. В этом сражении австрийцы, стремившиеся вернуть себе Орсову, недооценили противника. После неудачного маневра, они были отброшены назад с большими потерями и укрылись в Белграде. Турецкая армия осадила Белград. Хотя столица Сербии считалась очень сильной крепостью, однако австрийцы совершенно пали духом.
Вена решила просить мир. В турецкий лагерь под Белградом был направлен генерал Нейперг, которому император Карл VI приказал немедленно начать переговоры о сепаратном мире. Прибыв в османский лагерь, Нейперг сразу показал, что Австрия готова пойти на территориальные уступки. Турецкая сторона потребовала передать им Белград. Австрийский посланник согласился на это, но с условием, что укрепления города будут срыты. Однако османы, видя слабость австрийцев, заявили о намерении получить Белград со всей его оборонительной системой.
Подобное поведение османов встревожило французов, которые хотели сохранить мир с Австрией и разрушить союз русских и австрийцев. В лагерь под Белград направился французский посол Вильнёв. Он успел вовремя: турки уже готовились к штурму Белграда. Французский посланник предложил компромиссное решение: пусть австрийцы разрушат те укрепления, которые они сами построили, а старые, турецкие стены оставят в неприкосновенности. Так и решили. Помимо Белграда, Порта получала обратно все, что она потеряла в Сербии, Боснии и Валахии по условиям Пожаревацкого договора. Граница между Сербией и Турцией вновь пролегла по Дунаю, Саве и гористой провинции Темешвар. По сути, Австрия потеряла то, что получила по итогам войны 1716 – 1718 гг.
Когда представитель Российской империи при австрийской армии полковник Броун спросил Нейперга, есть ли в договоре, какие-нибудь статьи, отражающие интересы Петербурга, тот довольно резко ответил, что Австрия и так сделала слишком много, вступив ради русских в войну. «Обычная увертка министерства австрийского двора», — заметил по этому поводу Миних.
Для России этот мир был шоком. Миних назвал договор «стыдным и весьма предосудительным». С нескрываемой горечью он писал Анне Ивановне: «Бог судья римско-цесарскому двору за таковой учиненный к стороне Вашего Величества нечаянный и злой проступок и за стыд, который из того всему христианскому оружию последует, и я о том ныне в такой печали нахожусь, что не могу понять, как тесный союзник таковым образом поступить мог». Фельдмаршал призывал императрицу продолжить войну. Миних с уверенностью говорил о грядущих победах и о том, что «здешние» народы готовы оказать армии поддержку.
Однако в Петербурге думали иначе. Война обходилась империи очень дорого. Огромные человеческие потери (в первую очередь от болезней, истощения и дезертирства), расход денежных средств тревожили русское правительство. Особенно сильному разорению подверглась Малороссия.
В самой России война привела к росту социальных проблем. Официальные бумаги того времени изобилуют сообщениям о «воровских людях», которые чинили «великие разорения и смертные убийства». Так недалеко было и до большой смуты. В частности, в начале январе 1738 г. в селе Ярославце, под Киевом, объявился некий человек, который объявил себя царевичем Алексеем Петровичем (сыном Петра I). Самозванец призывал солдат «постоять» за него, и говорил: «... Я вашу нужду знаю, будет скоро радость: с турками заключу мир вечный, а вас в мае месяце все полки и казаков пошлю в Польшу и велю все земли огнем жечь и мечом рубить». У солдат подобная агитация вызвала самый благодарный отклик. Они даже отстояли «царевича», когда начальство прислало казаков его схватить. Позже его всё-таки схватили и посадили на кол. Некоторых солдат обезглавили, других четвертовали.
Еще в 1735 г. вспыхнуло восстание башкир, в 1738 г. они обратились за помощью к киргизскому хану Абул-Хаиру. Тот помочь согласился и разорил в окрестностях Оренбурга тех башкир, которые были лояльны к российскому правительству. К тому же киргизский хан обещал взять Оренбург.
Тревожные вести приходили из Швеции, где жила надежда взять реванш за прежние поражения. На протяжении всей войны 1735 – 1739 гг. в Швеции боролись две партии. Одна, выступавшая за войну с Российской империей, именовалась «партией шляп», другая, более миролюбивая, — «партией ночных колпаков».
В июне 1738 г. русский резидент в Швеции М.П. Бестужев-Рюмин был вынужден сообщить А. Остерману о несомненном успехе «военной» партии. Стокгольм принял решение направить Порте, в счет долгов короля Карла XII, 72-пушечный линейный корабль (правда, он по пути затонул) и 30000 мушкетов. В Османскую империю выехал шведский агент майор Синклер, при котором имелись депеши к великому визирю с предложением начать переговоры о военном союзе. Ситуация для России складывалась крайне опасная. Бестужев в своем послании рекомендовал «аннелировать» Синклера, а «потом пустить слух, что на него напали гайдамаки или кто-нибудь другой».
Так и сделали. В июне 1739 г. два русских офицера, капитан Кутлер и полковник Левицкий, перехватили Синклера в Силезии, на обратном пути из Турции, убили его и забрали все бумаги. Это убийство вызвало взрыв негодования в Швеции. В Финляндию был срочно переброшен 10000 шведский корпус, в Карлскруне готовили флот. В Петербурге уже ожидали шведского удара. Только победа Миниха при Ставучанах несколько остудила горячие головы в Стокгольме. Однако угроза войны со шведами стала одной из важнейших причин того, что русские дипломаты спешили подписать мир с Турцией.
В итоге Петербург не решился продолжить войну с турками в одиночку. Переговоры прошли при посредничестве Франции.
В военном отношении итоги кампании 1735 – 1739 гг. имели положительные и отрицательные стороны. С одной стороны, война показала, что турок и татар можно побеждать на их территории. Русская армия с успехом громила Крымское ханство, брала крепости (Перекоп, Кинбурн, Азов, Очаков), теснила турецко-татарские войска, беря вверх в открытых схватках. С другой стороны, война выявила главные проблемы войны на юге. Трудности заключались в огромных расстояниях, непривычных природных условиях и неповоротливости российской бюрократии, включая офицерский корпус. Русская армия понесла в войне огромные потери. При этом только незначительная часть (8-9 %) погибших были убиты в бою. Главный урон русской армии нанесли длительные и утомительные переходы, жажда, эпидемии, нехватка припасов, неразвитость медицины.