8 ноября 1922 г., в больнице болгарского города Кюстендил скончался от полученного штыкового ранения генерал-лейтенант Виктор Леонидович Покровский – военный летчик Первой мировой войны, генерал и один из вождей белого движения.
Считается, что главной причиной расправы над Виктором Леонидовичем стали его попытки помешать большевицкой пропаганде уговаривать казаков возвращаться в Советскую Россию, которая активно поддерживалась правительством Болгарии во главе с Стамболийским.
Александр Стоименов Стамболийский. Премьер-министр Болгарии в 1919 – 1923 гг. Представлял Болгарский земледельческий народный союз, однако проводил настолько радикальные реформы, что переманил на свою сторону многих коммунистов. Во время военного переворота под предводительством Александра Цанкова 9 июня 1923 г. Стамболийский был свергнут. Его заманили якобы для переговоров на встречу с царём Борисом III, а при попытке организовать сопротивление он был схвачен, подвергнут пыткам и убитГенерал Покровского – это яркий пример того, когда безусловная личная храбрость и энергичность полностью обнулялись необычайным тщеславием, жестокостью, властолюбием и отсутствием даже намёка на милосердие.
Покровский Виктор Леонидович (14 сентября (26 сентября по новому стилю) 1889 — 1922 гг.), генерал-лейтенант, военный летчик. Происходил из дворян, сын надворного советника, православного вероисповедания. Воспитывался в Одесском кадетском корпусе (окончил корпус в 1906 г.), окончил Павловское военное училище (первым в выпуске), был произведен в офицеры в Гренадерский Малороссийский полк. С 1907 г. по 1909 гг. обучался в Павловском военном училище. В 1909 г. произведен в подпоручики в 10-й гренадерский Малороссийский генерал-фельдмаршала графа Румянцева-Задунайского полк, а в 1912 г. произведен в поручики. Заурядная служба в полку не удовлетворяла юного подпоручика: он был романтиком и мечтал о небе. В 1912 году Покровский поступил в класс авиации Петербургского политехнического института, по окончании которого был зачислен в Севастопольскую авиашколу. Прикомандирован в 1914 г. к Отделу воздушного флота, в 1914 г. по окончании Теоретических курсов авиации командирован в Офицерскую школу авиации Отдела воздушного флота, в том же году сдал экзамен на звание летчика на аппарате «Фарман» и переведен в специальный класс школы, по окончании курса школы назначен в 21-й корпусной авиационный отряд.
Виктор Покровский – участник Первой мировой войны. С 25 ноября по 19 декабря 1914 г. он временно исполнял должность командира авиационного отряда. 29 апреля 1915 г. переведен в 3-ю авиационную роту. И уже 26 декабря 1915 г. назначен командиром 12-го армейского авиационного отряда, в январе 1916 г. он командирован для его сформирования и в марте 1916 г. прибыл с отрядом на театр военных действий. В октябре 1916 г. произведен в штабс-капитаны. В марте 1917 г. В.Л. Покровский сдал должность командира 12-го армейского авиационного отряда. Награжден орденами: Св. Станислава 3-й степени (1914 г.), Св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом (июнь 1915 г.), Св. Станислава 2-й степени с мечами (август 1915 г.), Св. Георгия 4-й степени «За то, что 15 июля 1915 года, производя разведку на аэроплане и увидев издали австрийский аэроплан, догнал его и, поднявшись над ним, начал обстреливать из маузеров, постепенно прижимая его к земле. Неприятельский аэроплан пытался ускользнуть, но неудачно, и после непродолжительной перестрелки опустился на землю. В свою очередь, наши летчики опустились рядом с неприятельскими, после чего с маузерами в руках бросились на австрийцев, которых и взяли в плен в числе двух человек, вместе с совершенно новым аппаратом в 120 сил типа «Авиатик», с полным оборудованием» (Высочайший приказ от 3 августа 1915 г.), Св. Анны 3-й степени с мечами и бантом (1917 г.).
Вот небольшая выписка из послужного списка Покровского всего за два месяца 1915 г.: «Военный летчик поручик Виктор Покровский, в период времени с 16-го мая по 15-ое июля 1915 года произвел, исключая перелеты, 40 воздушных разведок, каждый раз выполняя данные задания, давая штабам корпусов ценные сведения о противнике. Разведки эти производились под сильным орудийным, пулеметным и ружейным огнем неприятеля. За означенный период времени Покровский, согласно официальной реляции, пробыл в воздухе над противником 141 час; участвовал в четырех воздушных боях, обстреливая неприятельские аппараты и дважды препятствуя им произвести разведку; помимо сего 16-го мая участвовал в воздушном бою с германским аппаратом и произвел разведку, несмотря на то, что аппарат его был поврежден пулей противника, причем в 35 верстах от своих позиций и весь путь до них подвергся обстрелу германского аппарата, летящего прямо над головой, и перешел позиции на высоте всего 700 метров. 7-го июня обстрелял германский аппарат и заставил его спуститься. 15-го июня совершил ночной полет для отыскания батарей противника и обнаружил шесть неприятельских батарей. 27-го июня преследовал аппарат противника и заставил его повернуться и спуститься. 9-го июля во время разведки тыла противника, попавшей в мотор пулей — свернут клапан и тяга цилиндра аппарата Покровского и, несмотря на то, что цилиндр был приведен в полную негодность и мотор в 11 верстах в тылу у противника выключился, сумел спуститься на своей территории, не повредив аппарата.»
Имя Покровского в войсках стало популярным настолько, что в сентябре 1915 г. сам Верховный Главнокомандующий вызвал его в Ставку, где лётчику было дано чрезвычайно важное и секретное задание по разведке глубокого тыла противника. Сведения, полученные Покровским во время блестящего выполнения этого задания, были использованы при подготовке плана Луцкого (Брусиловского) прорыва.
В январе 1916 г. Покровский, в чине капитана, был назначен командиром 12-го Армейского авиационного отряда, стоявшего в Риге. Ежедневные налеты немецких «Таубе» делали работу отряда крайне напряженной. Постоянные ночные разведки часто сопровождались воздушными боями. Сильно поредел состав отряда, сам Покровский получил контузию, перелом двух ребер и отморозил себе руки. Его отряд стяжал славу неустрашимого и побил рекорд пребывания в воздухе.
Наступила революция, а с нею разложение армии. В марте 1917 г. штабс-капитан Покровский сложил с себя полномочия командира авиационного отряда и уехал в Петербург, где некоторое время работал в подпольной организации графа Палена. Граф занимался вербовкой офицеров для Алексеевской организации (будущей Добровольческой армии).
В ноябре 1917 г., в числе непримиримых противников октябрьского переворота, Покровский уезжает на Кубань. Зимой 1917 – 1918 гг. он поддерживает восстание кубанских казаков, в результате которого был очищен от большевиков Екатеринодар и образовано самостоятельное Кубанское Правительство (Рада). Покровский не был казаком по происхождению, но, тем не менее, Кубанская Рада поручает ему, как опытному командиру, формирование 2-ого добровольческого отряда (Кубанской армии). Первый же немногочисленный отряд Покровского (около 300 солдат-казаков) в боях с отрядами красных 21-23 января 1918 г. нанёс им жестокое поражение под Энемом, у станицы Георгие-Афипской. Авторитет бывшего героя-авиатора среди кубанцев становится непререкаемым. Кубань в этот период оказалась в роли самого активного центра организованного сопротивления большевикам. Именно в Екатеринодар решили идти отвергнутые донским казачеством лидеры Добровольческой армии Корнилова. Если бы Покровский дождался добровольцев в Екатеринодаре, он имел все шансы стать если не первой, то второй по значимости фигурой в Белом движении. Однако этому не суждено было сбыться.
13 марта (28 февраля) 1918 г. под давлением превосходящих белых красных войск Сорокина (Иван Лукич Сорокин, военачальник, участник русско-японской, Первой мировой и Гражданской войн, главнокомандующий Красной армией Северного Кавказа) отряды Покровского оставили Екатеринодар. В результате город достался красным без боя. Кубанское правительство бежало из столицы, но уже 14 (1) марта Рада назначила Покровского командующим Кубанской армией и произвела его в полковники, а затем – в генерал-майоры (в 29 лет!).
Не удивительно, что вожди Добровольческой армии искоса посматривали на «мгновенного» генерала Покровского. В «Очерках русской смуты» А.И. Деникин дал ему следующую характеристику: «Покровский был молод, малого чина и военного стажа и никому неизвестен. Но проявлял кипучую энергию, был смел, жесток, властолюбив и не очень считался с «моральными предрассудками». ... Как бы то ни было, он сделал то, чего не сумели сделать более солидные и чиновные люди: собрал отряд, который один только представлял из себя фактическую силу, способную бороться и бить большевиков.»
На остальное руководство Добровольческой армией Покровский произвёл то же впечатление, что и на Деникина. Когда новоиспечённый генерал приехал в штаб армии для переговоров, к нему отнеслись сдержанно-сухо. А когда Покровский, под предлогом, что всякие перемены могут вызвать брожение среди казаков, начал настаивать на автономии войск Кубанского края, генерал Алексеев вспылил: «Полноте, полковник! Извините, не знаю, как вас и величать. Войска тут ни при чём – мы знаем хорошо, как относятся они к этому вопросу. Просто вам не хочется поступиться своим самолюбием.»
Генерал Лавр Корнилов, в свою очередь, настаивал на полном и безоговорочном подчинении отряда Покровского командованию Добровольческой армии. Переговоры зашли в тупик.
В следующий раз в штаб добровольцев приехали уже представители изгнанного из Екатеринодара Кубанского правительства и кубанский атаман Филимонов. Они согласились на полное подчинение кубанцев Корнилову.
27 марта 1918 в районе станицы Рязанской (аул Шенджий) Кубанская армия вошла составной частью (3000 бойцов) в Добровольческую армию (2700 человек, из которых 700 — раненых). Общее командование этими силами было возложено на генерала Л.Г. Корнилова, а начальник войск Кубанского края В.Л. Покровский отзывался в состав своего правительства для дальнейшего формирования Кубанской армии.
Эта история настолько потрясла Покровского, что в дальнейшем он превратился в одного из самых ярых борцов с кубанским сепаратизмом.
При этом амбиции Покровского отнюдь не были удовлетворены. Он с пугающей периодичностью строил интриги. Всё в том же 1918 г. генералу Деникину поступил доклад от генерала Романовского, что Покровский и полковник Андрей Григорьевич Шкуро намерены ввести в Екатеринодар войска и совершить переворот, расправившись с «партией черноморцев» (казаков-самостийников, выступавших за независимость Кубани и имеющих связи с провокаторами с Украины и немцами). Переворот не состоялся, однако Рада, задабривая Покровского, не скупилась на ордена и звания.
Летом 1918 г. командующий Добровольческой армией А.И. Деникин отправил беспокойного подчиненного с 4 сотнями казаков и черкесов в Лабинский отдел для организации отряда местных «повстанцев». В бою под Выселками (7 августа) добровольцы нанесли красным поражение, и антибольшевистское восстание охватило всю Кубань.
В августе 1918 г. Добровольческая армия в союзе с влившейся в её состав «Кубанской армией» (Кубанской бригадой) наконец (после мартовской неудачи) взяла штурмом Екатеринодар. Большевики начали отступать.
Поход Таманской армии в 1918 году. Худ. А. КокоринТаманская армия под командованием Ивана Ивановича Матвеева (позднее был расстрелян по приказу И. Сорокина (за отказ выполнять его решение об отходе Таманской армии от Армавира)) и его заместителя будущего комкора Епифана Иовича Ковтюха с тяжёлыми боями отходила в сторону Туапсе, оставив Новороссийск. Движение войск было медленным и трудным, так как вслед за бойцами-красноармейцами бежали и мирные жители, боявшиеся белого террора. При этом передовые отряды красноармейцев вступали в бои с грузинскими националистическими войсками, а арьергарду приходилось периодически отбиваться от деникинцев и белоказаков.
Епифан КовтюхВзяв штурмом Туапсе, оккупированный грузинским войсками, Таманская армия развернулась на северо-восток и направилась в сторону Армавира через горные хребты. Но уже в районе станицы Хадыженской (современный город Хадыженск) таманцы были атакованы частями генерала Покровского. Завязались тяжёлые бои. Покровский рассчитывал прервать попытку прорыва большевиков к основным красным силам Ивана Сорокина на востоке. Таманская армия была истрёпана боями, страдала от голода, а её передвижение сковывали беженцы. При этом Покровский располагал кавалерией, артиллерией, а количество его войск превышало 12000 человек.
Одновременно с этим войска Покровского, координируя свои действия с антибольшевистскими казачьими отрядами генерала Александра Александровича Геймана (около 5000 штыков и до 1000 кавалерии), вошли в станицы Кубанскую, Тульскую, Абадзехскую, Дагестанскую и Курджипскую. Таким образом, они взяли в полукольцо Майкоп, который всё ещё находился в руках большевиков. При этом единомышленники в Майкопе не имели с таманцами никакой связи, поэтому не подозревали, что крупные силы пробиваются на восток.
Александр ГейманВоспользовавшись этим, 7 сентября Покровский и Гейман бросили крупные силы на Майкоп. Бои длились весь день, и только в сумерках большевистские отряды оставили город, отойдя на восток за реку Фарс, где они оборудовали оборонительные позиции.
В Майкопе Покровский принялся жёстко наводить свой «порядок». Правда, расправы (пока) носили единичный характер и касались большевиков и сочувствующих. Во всю силу Покровскому и его соучастникам не дала разгуляться Таманская армия.
10 сентября таманцы начали атаку, прорываясь на восток в сторону Армавира на воссоединение с основными большевистскими силами на Северном Кавказе. Спустя день была занята Белореченская станица (ныне Белореченск), а войска Покровского разбиты. Часть бойцов тщеславного генерала была вынуждена отступить в село Царский Дар (ныне Великовечное), другие же отошли прямо в Майкоп. Но Покровский не желал пропустить таманцев, поэтому снова начал стягивать свои силы в «кулак».
По одной из версий, войска, удерживающие оборону по реке Фарс, продолжали оставаться в неведении о действиях Таманской армии, по другой же, наоборот, использовали ослабление гарнизона Майкопа Покровским. Так или иначе, но в ночь на 17 сентября 1918 г. 1-й и 2-й майкопские полки при поддержке кавалерии заняли Майкоп. В пользу того, что полки не имели связи с таманцами, говорит тот факт, что развивать наступление они не стали, хотя могли рассечь силы Покровского и Геймана.
Узнав о потере Майкопа, Покровский оставил преследовать прорывавшихся таманцев лишь небольшой отряд, а сам развернул все имевшиеся силы, включая отряды Геймана и небольшие группы белоказаков, на штурм города. Ранним утром 20 сентября с севера на Майкоп обрушились тысячи бойцов В. Покровского. До девяти раз антибольшевистские войска пытались взять город штурмом, но каждый раз натыкались на упорное сопротивление. Поэтому Покровский постоянно маневрировал, стараясь нащупать наиболее уязвимое место в обороне красных.
К вечеру у обороняющихся практически закончились боеприпасы. Всё чаще приходилось пускать в ход штыки. В итоге во время отступления практически все бойцы-большевики были перебиты. Только две разобщённые группы в 250 человек смогли прорваться на восток. Генерал Покровский к вечеру торжественно въехал в «освобождённый от большевизма» Майкоп. Город находился в плачевном состоянии: на улицах валялись трупы, некоторые здания были разрушены или сгорели, люди, не понимая, что происходит, прятались.
И снова Покровский принялся наводить порядок в свойственной ему манере. Согласно его приказу, вся власть в городе переходила к некоему есаулу Раздеришину, которого назначили «комендантом города Майкопа». Раздеришин выпустил «Приказание № 1 городу Майкопу»: «Приказываю населению города Майкопа немедленно привести последнiй в приличный видъ:
1. Вычистить и вымести все улицы и площади города, дворы, базары. В домах вымыть окна, лестницы и полы.
2. Городскому управлению увеличить число фонарей и теперь же осветить городъ.
3. Чтобы не засорить его вновь, запрещаю разбрасывать по улицам кожурок фруктовъ и шелуху семячекъ. Продажу последнихъ совсемъ запрещаю.
4. Продажу фруктъ на улицахъ воспрещаю, она допускается лишь на базарахъ и в магазинахъ.
5. Вычистить все выгребныя и мусорныя ямы.
В одни сутки городъ долженъ быть приведён въ полный порядокъ.
Выполненiе всего означеннаго возлагается на населенiе, городскую администрацiю и квартальных старостъ. Наблюденiе беру на себя и предупреждаю, что за невыполненiе моихъ требованiй виновныхъ буду подвергать штрафамъ и телесным наказанiямъ».
Вскоре начнутся трагические события, вошедшие в историю как Майкопская резня (массовые казни, проведенные 21-22 сентября 1918 г.).
Приказ № 2 городу Майкопу 8 сентября 1918 г.
За то, что население города Майкопа (Николаевская, Покровская и Троицкая слободки) стреляло по добровольческим войскам, налагаю на вышеупомянутые окраины города контрибуцию в размере одного миллиона рублей. Контрибуция должна быть выплачена в трехдневный срок.
В случае невыполнения моего требования вышеупомянутые слободки будут сожжены дотла.
Сбор контрибуции возлагаю на коменданта города есаула Раздерищина.
Начальник 1-й Кубанской казачьей дивизии генерал-майор Покровский.
Число жертв массовых казней сильно варьируется в литературе. В наиболее раннем источнике, воспоминаниях Е.И. Ковтюха, приводится цифра в 800 человек. Цифра в 2500 человек, основанная на тексте «агентурного донесения», приводится в книге Ратьковского и Ходякова «История Советской России». В советской литературе наиболее распространенной была оценка числа жертв в 4000 человек. В современной историографии её приводят адыгейский историк Н.А. Почешхов и специалист по истории революционного насилия В.П. Булдаков. Наибольшая цифра — 7000 человек, расстрелянных за две недели, сообщается на основании неуказанных советских источников в учебном пособии «История Кубани с древнейших времён до конца XX века» с оговоркой, что «приведённые сведения не поддаются проверке». После занятия города Красной армией в 1920 г. трупы казнённых были обнаружены и похоронены в братской могиле, а жертвам расправы поставлен памятник.
По словам генерала А.Г. Шкуро, «там, где стоял штаб Покровского, всегда было много расстрелянных и повешенных без всякого суда, по одному подозрению в симпатиях к большевикам». Известный кубанский краевед Г.В. Климентьев в своей книге «С любовью о Ейске» рассказывает об одном из эпизодов Гражданской войны. 26 июля 1918 г. «... К вечеру со стороны Садов в город вступил со своей кавалерией и сам Покровский, встреченный... хлебом-солью. Звонили церковные колокола, народ ликовал... С приходом белых в городе появились виселицы. Первую соорудили в городском саду. Черная и траурная, она наводила ужас на горожан. Возмущенные женщины осадили здание управления начальника гарнизона и потребовали убрать виселицу... Впоследствии казни производились во дворе тюрьмы. Очень скоро всеобщее ликование по поводу прихода в город белых прекратилось, так как жизнь показала, что режим белых по своей жестокости ничем не отличался от режима красных». Сам генерал Покровский то ли в шутку, то ли всерьёз уверял, что «вид повешенных улучшает ему аппетит» и «виселица разнообразит окружающий ландшафт».
Позднее «отряд» Покровского был переименован в 1-ю Кубанскую казачью дивизию. 3 января 1919 г. дивизия была преобразована в 1-ый Кубанский корпус ВСЮР. В июле 1919 г. генерал Покровский командовал группой войск Кавказской армии под Царицыным. П.Н. Врангель в своих «Воспоминаниях» дает Покровскому такую характеристику: «Его неоценимыми свойствами были совершенно исключительная непоколебимая твердость духа, редкая настойчивость в достижении поставленной цели и громадная выдержка. Это был человек незаурядного ума, очень хороший организатор». И из той же книги: «Группа генерала Покровского … столкнулась с превосходными силами красной конницы. В течение трехдневных боев 22-24 июля, упорных боев, генерал Покровский разбил конницу Буденного». Войска Покровского принимали участие в захвате Камышина на Волге. За взятие Камышина генерал А.И. Деникин произвел генерал-майора В.Л. Покровского в генерал-лейтенанты.
Летом 1919 г. Покровский командуя войсками Волжской группы, разбил три советские армии, овладел Камышинским и Приволжским укрепленными районами до 1-й линии фортов Саратова, взял в плен 52000 человек, 142 орудия, 396 пулеметов, 2 бронепоезда. Во время этих боев Покровский проявил исключительную личную храбрость и был ранен.
Летом-осенью 1919 г. в Царицыне свирепствовал тиф. Переболел и сам командующий Кавказской армией генерал Врангель, и практически весь его штаб. 9 сентября 1919 г. тяжело заболел тифом генерал Покровский. Он сдал 1-й Кубанский корпус генералу Писареву, а после выздоровления был назначен начальником тыла Кавказской армии (октябрь — ноябрь 1919 г.).
Когда встал вопрос о переводе генерала Врангеля в Добровольческую армию, его преемником генерал Деникин назначил В.Л. Покровского.
Приняв командование армией, Покровский оказался в трудном положении. Он жаловался, что армия обессилена до крайности, на левом берегу Волги прочно закрепились части Красной Армии. Генерал справедливо считал, что оставшихся в его распоряжении сил недостаточно для защиты Царицына. Дальнейшие события это подтвердили – город перешел в руки 10-й и 11-й Красных Армий.
Пётр ВрангельВот как отозвался о Покровском и его «наследии» барон и генерал Пётр Николаевич Врангель в своих «Записках»: «Развал достиг и верхов армии. Политиканствовали, интриговали, разводили недостойные дрязги и происки. Благодатная почва открывала широкое поле деятельности крупным и мелким авантюристам. Особенно шумели оставшиеся за бортом, снедаемые неудовлетворенным честолюбием, выдвинувшиеся не по заслугам генералы: бывший командующий Кавказской армией генерал Покровский …».
Позже знаменитый «чёрный барон» Врангель будет писать об эмиграции Покровского в Болгарию, уязвлённого тем, что ему не доверили командной должности в Русской армии: «Проискам и интригам недовольных генералов наступил конец. Одновременно с генералами Сидориным и Келчевским выехали за границу генералы Покровский, Боровский, Пестовский. Интриги прекратились».
Осенью 1919 г. основные силы белых были сосредоточены на московском направлении. Тем временем кубанские политики вновь заговорили о суверенитете, закрывали глаза на большевистскую агитацию и заключили договор о взаимном признании с антиденикинским «меджлисом горских народов Кавказа». Белое командование расценило подобные действия как измену. Обязанность по их пресечению пала на командование Кавказской армии, которая не участвовала в «московском» наступлении. Генерал Врангель возложил всю «грязную работу» на начальника тыла Покровского. С присущей ему решительностью, Покровский взялся за дело. 18 ноября он предъявил Раде ультиматум, требуя выдать священника Калабухова (одного из инициаторов подписания договора с меджлисом) и еще 12 лидеров сепаратистов. По истечении назначенного срока войска Покровского окружили здание Рады, после чего генерал назначил новый срок для выполнения своих требований — 5 минут. Все вожди «самостийников» сдались без сопротивления. Калабухов был повешен «за измену России и кубанскому казачеству», остальные высланы в Константинополь.
26 ноября 1919 г. Покровский сменил генерала П.Н. Врангеля на посту командующего Кавказской армией. Сам Врангель, ещё будучи командующим, неоднократно пытался прекратить пьяные безобразия, грабежи и насилия над мирным населением, чинимые с попустительства молодых кубанских командиров Покровского и Шкуро. Их преданность Белому Делу не оставляла сомнений, но направить жестокие бесчинства «вешателя»-Покровского и партизанский разгул Шкуро в нужное русло, не удалось ни их непосредственному начальнику П. Врангелю, ни Главкому ВСЮР А. Деникину.
Позднее, в своих «Записках» Врангель так характеризовал В.Л. Покровского: «Генерала Покровского, произведенного в этот чин постановлением Кубанского правительства, я знал по работе его в Петербурге в офицерской организации, возглавляемой графом Паленом. В то время он состоял на службе в авиационных войсках в чине штабс-капитана. Незаурядного ума, выдающейся энергии, огромной силы воли и большого честолюбия, он в то же время был мало разборчив в средствах, склонен к авантюре.»
После поражения поздней осенью 1919 г. интриги генералитета против Деникина достигли своего апогея. Генералы Покровский, Кутепов, барон Врангель стояли в одном ряду среди претендентов на пост нового Главнокомандующего. Однако союзники и генералитет, несмотря на сопротивление казачества, поддержали кандидатуру Врангеля: Покровский годился для «грязной работы», но поручить ему армию казалось немыслимым.
Конкуренция в лице Покровского Врангелю тоже была не нужна. После преобразования остатков ВСЮР в Русскую Армию, на весь Крым прозвучала фраза нового Главнокомандующего о том, что он не потерпит присутствия в своей армии таких генералов, как Покровский и Шкуро. Кубанские части передали генералу Улагаю. Покровский и Шкуро, не получив командных должностей в Русской Армии, были зачислены в резерв ...
Итак, по расформировании Кавказской армии генерал Покровский остался не у дел. Прибыв в Ялту, он, как пишет П.Н. Врангель, «как говорится, «соскочил с нареза», пил и самодурствовал … потребовал от местных властей полного себе подчинения, объявил мобилизацию всех способных носить оружие, заявив о решении своем дать бой мятежнику Орлову. Обывателей хватали на улицах, вооружали чем попало».
Тогда в Крыму скопилось огромное количество тыловых войск, беженцев, вносивших значительный хаос в крымскую жизнь. Этим искусно пользовались различного рода авантюристы, в том числе и некто, именовавший себя капитаном Орловым и собравший вокруг себя кучку проходимцев. Под лозунгом «оздоровления тыла для плодотворной борьбы с большевиками» он передвигался со своим отрядом по Крыму.
Врангель пишет: «Орлов подходил к городу. Генерал Покровский с несколькими десятками напуганных, не умеющих стрелять «мобилизованных» вышел его встречать. «Мобилизованные» разбежались и Орлов, арестовав генерала Покровского, без единого выстрела занял город… Проведя несколько дней в Ялте, произведя шум и ограбив кассу местного отделения Государственного банка, Орлов ушел в горы».
В.Л. Покровский присутствовал на значимом заседании Военного совета Вооруженных сил Юга России (ВСЮР), который избрал преемником Главкома Деникина генерала Врангеля. Не получив должности в Русской армии барона Врангеля, Покровский весной 1920 г. покидает Россию и отправляется в Европу.
Драматично сложилась судьба Покровского в эмиграции. Пожив в Париже и Берлине, Виктор Леонидович в 1921 г. перебрался в Болгарию (он поселился в портовом городе Варна).
В 1922 г. в Болгарии появилась миссия советского Красного Креста, практически целиком состоявшая из чекистов. Многие эмигранты стали с ней сотрудничать и даже организовали «Союз возвращения на Родину» («Совнарод»).
В ответ Покровский создал свою нелегальную организацию … Он создал тайную офицерскую организацию, которая ставила своей цель борьбу с движением «возвращенцев» и высадку десанта на Черноморском побережье с продолжением борьбы на территории Советской России.
Информации об этой организации крайне мало. Известно то, что начальником штаба организации был Буряк, личным составом ведал полковник Золотаревский, связью и расквартированием занимался генерал-майор Гетманов, политическую разведку возглавлял Бабкин, а военно-морское направление разведки курировал генерал-майор В.В. Муравьев, офицером для поручений служил капитан Драгневич. Кроме того, организация была представлена в Сербии генерал-лейтенантом Боровским, а в Константинополе – полковником Кучук-Улагаем. Генерал Покровский поддерживал связь с генералами Кутеповым и Витковским.
За короткий срок генерал Покровский смог наладить сеть антибольшевистских организаций, которые располагались в различных болгарских городах. Наиболее удобное положение для работы было в Варне, где располагался Русский дом, возглавляемый генералом Смердовым, который создал на его базе военную организацию. Из громких имен также стоит отметить генерал-лейтенанта Петра Петровича Калитина, который совместно с бароном Тейром возглавлял ячейку в городе Старая Загора. Также известны белоэмигрантские центры: Великое Тырново — полковник Белый, Сливен — полковник Охлопков, Плевена — полковник Яхонтов, Габрово — полковник Супротивный, Бургас — бывший русский вице-консул Бранд, Семеновград — полковник Дементьев, Севлиево — капитан Колосовский, Новая Загоре — полковник Порфеменко.
После создания боевой организации Виктор Леонидович приступил к подготовке высадки на Кубани. В реализации своих планов он опирался на руководителя ячейки в Варне генерала Смердова, военного представителя барона Врангеля в Бессарабии генерала Николаева и секретаря консульства Королевства СХС в Варне, летчика подполковника Сусалина. Последний благодаря своим служебным связям делал русским офицерам паспорта Королевства СХС, а генерал Николаев – переправлял их через Бессарабию на территорию, подконтрольную Советской власти.
В высадке десанта на Кубани и Северном Кавказе должны были принять участие 60 казачьих офицеров. Для реализации задуманного Покровский купил в Варне по парусно-моторную шхуну ... Покровский самостоятельно, в обход Врангеля, получил финансовую помощь от русских банкиров в Сербии (причём считал, что помощь из финансистов необходимо «выколачивать» чисто эсеровскими, революционными методами). Покровский установил связи с казаками в КСХС, на болгарской фабрике «Струг» через третьих лиц была заказана партия ручных гранат.
Болгарским жандармам и советским чекистам удалось узнать о подготовке десанта еще до начала операции. В начале октября им удалось схватить адъютанта Покровского (Власова), у которого изъяли важную информацию о планах организации по высадке десанта. Также удалось захватить склад оружия сторонников Покровского.
После арестов своих людей Виктор Леонидович понимал, что ему надо нанести ответный удар и бежать в Сербию. В качестве цели он наметил руководителя и главного пропагандиста «возвращенцев» Александра Агеева, который был 3 ноября смертельно ранен офицером Бочаровым. Затем последовал ряд нападений на других его сторонников. Люди генерала Покровского развернули настоящий террор против советских агентов и «предателей» из «Совнарода».
Болгарская полиция не дремала … Генерал скрывался в небольшом городе Кюстодиле и готовился бежать в Сербию. Вместе с ним были генерал С. Кучук-Улагай, Николай Бочаров и адъютант Кручинский (или Кричевский). 7 ноября дом, в котором ни скрывались был окружен. Началась перестрелка, генерал Виктор Покровский пытался бежать, в ходе начавшейся схватки был ранен штыком.
Болгарские жандармы доставили Виктора Леонидовича в больницу, где он скончался. Так закончился путь талантливого русского лётчика, военачальника, генерала, которого выдвинула на эту высокую должность сама война, но прокляли вчерашние соотечественники и не поняли прежние соратники. Узнав из газет о гибели генерала Покровского, одного из самых известных военачальников ВСЮР, близкий Врангелю генерал-майор А.А. фон Лампе записал в своём дневнике: «Жалко Покровского. Человек он был нравственности средней, но энергии и характера кипучего, и своё дело он делал лучше многих …».
Бочаров и Кручинский были арестованы, но суд их оправдал. В 1923 г. правительство Стамболийского было свергнуто сторонниками царя Бориса III, в том числе русскими военными во главе с Витковским и Туркулом ...
По мнению эмигрантских и современных российских историков, генерал Покровский представлял собой удивительный сплав авантюриста и воина, который не умел воевать в «белых перчатках». Будучи бесспорным героем Первой мировой войны, талантливый лётчик и храбрый военачальник, он запятнал себя многими нелицеприятными поступками, преступлениями и авантюрами в годы Гражданской войны и в эмигрантский период. Его жестокость, беспринципность, неразборчивость в методах и выборе союзников порой шокировали не только мирное население, но и соратников по белой борьбе. В эмиграции Покровский не стал «своим» для врангелевского командования, но, тем не менее, остался верным Белому Делу до конца. В отличие от видных белых военачальников, которых отвергла Русская Армия в изгнании (генерал Слащёв и др.), Покровский не сделал свой выбор в пользу возвращения и сотрудничества с большевиками. Напротив, по мере сил, он стремился продолжать начатое в России противостояние с Советской властью. Отчаянный авантюризм генерала, непримиримость и горячее желание всегда идти наперекор сложившимся обстоятельствам привели к трагической гибели этого незаурядного человека.
Современный российский историк С. В. Карпенко даёт следующий «портрет» В.Л. Покровского: «Его страшная репутация вешателя подчеркивалась внешним видом. Невысокая сутуловатая фигура, затянутая в неизменную черкеску, нахмуренный лоб, крючковатый птичий нос и пронзительный взгляд темных глаз напоминали беспощадного степного хищника. Грозный вид вооружённых до зубов офицеров его личного конвоя — чеченцев и ингушей — еще сильнее сгущал атмосферу страха вокруг обожаемого ими начальника.»
Возможно, демонстративные выходки Покровского отчасти объяснялись тем, что, получив генеральское звание, Виктор Леонидович так и остался чужаком для большинства военных лидеров белого движения. Он не принадлежал к категории избранных — выпускников Академии Генерального штаба и уже в силу этого обстоятельства считался выскочкой. По воспоминаниям А.И. Деникина, амбиции царского генерала Врангеля не простирались дальше командования эскадроном, а вчерашний штабс-капитан Покровский уже весной 1918 г. претендовал на возглавление всего кубанского воинства …
 |  |  |  |
Виктор Леонидович Покровский
Официально было объявлено о том, что болгарские полицейские пытались арестовать русского генерала (есть версия, что это была операция советских чекистов) по обвинению в покушении на Александра Михайловича Агеева – одного из организаторов «Союза возвращения на родину» и редактора газеты «Новая Россия» (другое название «На Родину»), но он оказал сопротивление и попытался скрыться в схватке с полицией получил штыковое ранение.Александр Стоименов Стамболийский. Премьер-министр Болгарии в 1919 – 1923 гг. Представлял Болгарский земледельческий народный союз, однако проводил настолько радикальные реформы, что переманил на свою сторону многих коммунистов. Во время военного переворота под предводительством Александра Цанкова 9 июня 1923 г. Стамболийский был свергнут. Его заманили якобы для переговоров на встречу с царём Борисом III, а при попытке организовать сопротивление он был схвачен, подвергнут пыткам и убит
Покровский Виктор Леонидович (14 сентября (26 сентября по новому стилю) 1889 — 1922 гг.), генерал-лейтенант, военный летчик. Происходил из дворян, сын надворного советника, православного вероисповедания. Воспитывался в Одесском кадетском корпусе (окончил корпус в 1906 г.), окончил Павловское военное училище (первым в выпуске), был произведен в офицеры в Гренадерский Малороссийский полк. С 1907 г. по 1909 гг. обучался в Павловском военном училище. В 1909 г. произведен в подпоручики в 10-й гренадерский Малороссийский генерал-фельдмаршала графа Румянцева-Задунайского полк, а в 1912 г. произведен в поручики. Заурядная служба в полку не удовлетворяла юного подпоручика: он был романтиком и мечтал о небе. В 1912 году Покровский поступил в класс авиации Петербургского политехнического института, по окончании которого был зачислен в Севастопольскую авиашколу. Прикомандирован в 1914 г. к Отделу воздушного флота, в 1914 г. по окончании Теоретических курсов авиации командирован в Офицерскую школу авиации Отдела воздушного флота, в том же году сдал экзамен на звание летчика на аппарате «Фарман» и переведен в специальный класс школы, по окончании курса школы назначен в 21-й корпусной авиационный отряд.
Вот небольшая выписка из послужного списка Покровского всего за два месяца 1915 г.: «Военный летчик поручик Виктор Покровский, в период времени с 16-го мая по 15-ое июля 1915 года произвел, исключая перелеты, 40 воздушных разведок, каждый раз выполняя данные задания, давая штабам корпусов ценные сведения о противнике. Разведки эти производились под сильным орудийным, пулеметным и ружейным огнем неприятеля. За означенный период времени Покровский, согласно официальной реляции, пробыл в воздухе над противником 141 час; участвовал в четырех воздушных боях, обстреливая неприятельские аппараты и дважды препятствуя им произвести разведку; помимо сего 16-го мая участвовал в воздушном бою с германским аппаратом и произвел разведку, несмотря на то, что аппарат его был поврежден пулей противника, причем в 35 верстах от своих позиций и весь путь до них подвергся обстрелу германского аппарата, летящего прямо над головой, и перешел позиции на высоте всего 700 метров. 7-го июня обстрелял германский аппарат и заставил его спуститься. 15-го июня совершил ночной полет для отыскания батарей противника и обнаружил шесть неприятельских батарей. 27-го июня преследовал аппарат противника и заставил его повернуться и спуститься. 9-го июля во время разведки тыла противника, попавшей в мотор пулей — свернут клапан и тяга цилиндра аппарата Покровского и, несмотря на то, что цилиндр был приведен в полную негодность и мотор в 11 верстах в тылу у противника выключился, сумел спуститься на своей территории, не повредив аппарата.»
Имя Покровского в войсках стало популярным настолько, что в сентябре 1915 г. сам Верховный Главнокомандующий вызвал его в Ставку, где лётчику было дано чрезвычайно важное и секретное задание по разведке глубокого тыла противника. Сведения, полученные Покровским во время блестящего выполнения этого задания, были использованы при подготовке плана Луцкого (Брусиловского) прорыва.
В январе 1916 г. Покровский, в чине капитана, был назначен командиром 12-го Армейского авиационного отряда, стоявшего в Риге. Ежедневные налеты немецких «Таубе» делали работу отряда крайне напряженной. Постоянные ночные разведки часто сопровождались воздушными боями. Сильно поредел состав отряда, сам Покровский получил контузию, перелом двух ребер и отморозил себе руки. Его отряд стяжал славу неустрашимого и побил рекорд пребывания в воздухе.
Наступила революция, а с нею разложение армии. В марте 1917 г. штабс-капитан Покровский сложил с себя полномочия командира авиационного отряда и уехал в Петербург, где некоторое время работал в подпольной организации графа Палена. Граф занимался вербовкой офицеров для Алексеевской организации (будущей Добровольческой армии).
В ноябре 1917 г., в числе непримиримых противников октябрьского переворота, Покровский уезжает на Кубань. Зимой 1917 – 1918 гг. он поддерживает восстание кубанских казаков, в результате которого был очищен от большевиков Екатеринодар и образовано самостоятельное Кубанское Правительство (Рада). Покровский не был казаком по происхождению, но, тем не менее, Кубанская Рада поручает ему, как опытному командиру, формирование 2-ого добровольческого отряда (Кубанской армии). Первый же немногочисленный отряд Покровского (около 300 солдат-казаков) в боях с отрядами красных 21-23 января 1918 г. нанёс им жестокое поражение под Энемом, у станицы Георгие-Афипской. Авторитет бывшего героя-авиатора среди кубанцев становится непререкаемым. Кубань в этот период оказалась в роли самого активного центра организованного сопротивления большевикам. Именно в Екатеринодар решили идти отвергнутые донским казачеством лидеры Добровольческой армии Корнилова. Если бы Покровский дождался добровольцев в Екатеринодаре, он имел все шансы стать если не первой, то второй по значимости фигурой в Белом движении. Однако этому не суждено было сбыться.
13 марта (28 февраля) 1918 г. под давлением превосходящих белых красных войск Сорокина (Иван Лукич Сорокин, военачальник, участник русско-японской, Первой мировой и Гражданской войн, главнокомандующий Красной армией Северного Кавказа) отряды Покровского оставили Екатеринодар. В результате город достался красным без боя. Кубанское правительство бежало из столицы, но уже 14 (1) марта Рада назначила Покровского командующим Кубанской армией и произвела его в полковники, а затем – в генерал-майоры (в 29 лет!).
Не удивительно, что вожди Добровольческой армии искоса посматривали на «мгновенного» генерала Покровского. В «Очерках русской смуты» А.И. Деникин дал ему следующую характеристику: «Покровский был молод, малого чина и военного стажа и никому неизвестен. Но проявлял кипучую энергию, был смел, жесток, властолюбив и не очень считался с «моральными предрассудками». ... Как бы то ни было, он сделал то, чего не сумели сделать более солидные и чиновные люди: собрал отряд, который один только представлял из себя фактическую силу, способную бороться и бить большевиков.»
На остальное руководство Добровольческой армией Покровский произвёл то же впечатление, что и на Деникина. Когда новоиспечённый генерал приехал в штаб армии для переговоров, к нему отнеслись сдержанно-сухо. А когда Покровский, под предлогом, что всякие перемены могут вызвать брожение среди казаков, начал настаивать на автономии войск Кубанского края, генерал Алексеев вспылил: «Полноте, полковник! Извините, не знаю, как вас и величать. Войска тут ни при чём – мы знаем хорошо, как относятся они к этому вопросу. Просто вам не хочется поступиться своим самолюбием.»
Генерал Лавр Корнилов, в свою очередь, настаивал на полном и безоговорочном подчинении отряда Покровского командованию Добровольческой армии. Переговоры зашли в тупик.
В следующий раз в штаб добровольцев приехали уже представители изгнанного из Екатеринодара Кубанского правительства и кубанский атаман Филимонов. Они согласились на полное подчинение кубанцев Корнилову.
27 марта 1918 в районе станицы Рязанской (аул Шенджий) Кубанская армия вошла составной частью (3000 бойцов) в Добровольческую армию (2700 человек, из которых 700 — раненых). Общее командование этими силами было возложено на генерала Л.Г. Корнилова, а начальник войск Кубанского края В.Л. Покровский отзывался в состав своего правительства для дальнейшего формирования Кубанской армии.
Эта история настолько потрясла Покровского, что в дальнейшем он превратился в одного из самых ярых борцов с кубанским сепаратизмом.
При этом амбиции Покровского отнюдь не были удовлетворены. Он с пугающей периодичностью строил интриги. Всё в том же 1918 г. генералу Деникину поступил доклад от генерала Романовского, что Покровский и полковник Андрей Григорьевич Шкуро намерены ввести в Екатеринодар войска и совершить переворот, расправившись с «партией черноморцев» (казаков-самостийников, выступавших за независимость Кубани и имеющих связи с провокаторами с Украины и немцами). Переворот не состоялся, однако Рада, задабривая Покровского, не скупилась на ордена и звания.
Летом 1918 г. командующий Добровольческой армией А.И. Деникин отправил беспокойного подчиненного с 4 сотнями казаков и черкесов в Лабинский отдел для организации отряда местных «повстанцев». В бою под Выселками (7 августа) добровольцы нанесли красным поражение, и антибольшевистское восстание охватило всю Кубань.
В августе 1918 г. Добровольческая армия в союзе с влившейся в её состав «Кубанской армией» (Кубанской бригадой) наконец (после мартовской неудачи) взяла штурмом Екатеринодар. Большевики начали отступать.
Поход Таманской армии в 1918 году. Худ. А. Кокорин
Епифан Ковтюх
Одновременно с этим войска Покровского, координируя свои действия с антибольшевистскими казачьими отрядами генерала Александра Александровича Геймана (около 5000 штыков и до 1000 кавалерии), вошли в станицы Кубанскую, Тульскую, Абадзехскую, Дагестанскую и Курджипскую. Таким образом, они взяли в полукольцо Майкоп, который всё ещё находился в руках большевиков. При этом единомышленники в Майкопе не имели с таманцами никакой связи, поэтому не подозревали, что крупные силы пробиваются на восток.
Александр Гейман
В Майкопе Покровский принялся жёстко наводить свой «порядок». Правда, расправы (пока) носили единичный характер и касались большевиков и сочувствующих. Во всю силу Покровскому и его соучастникам не дала разгуляться Таманская армия.
10 сентября таманцы начали атаку, прорываясь на восток в сторону Армавира на воссоединение с основными большевистскими силами на Северном Кавказе. Спустя день была занята Белореченская станица (ныне Белореченск), а войска Покровского разбиты. Часть бойцов тщеславного генерала была вынуждена отступить в село Царский Дар (ныне Великовечное), другие же отошли прямо в Майкоп. Но Покровский не желал пропустить таманцев, поэтому снова начал стягивать свои силы в «кулак».
Узнав о потере Майкопа, Покровский оставил преследовать прорывавшихся таманцев лишь небольшой отряд, а сам развернул все имевшиеся силы, включая отряды Геймана и небольшие группы белоказаков, на штурм города. Ранним утром 20 сентября с севера на Майкоп обрушились тысячи бойцов В. Покровского. До девяти раз антибольшевистские войска пытались взять город штурмом, но каждый раз натыкались на упорное сопротивление. Поэтому Покровский постоянно маневрировал, стараясь нащупать наиболее уязвимое место в обороне красных.
К вечеру у обороняющихся практически закончились боеприпасы. Всё чаще приходилось пускать в ход штыки. В итоге во время отступления практически все бойцы-большевики были перебиты. Только две разобщённые группы в 250 человек смогли прорваться на восток. Генерал Покровский к вечеру торжественно въехал в «освобождённый от большевизма» Майкоп. Город находился в плачевном состоянии: на улицах валялись трупы, некоторые здания были разрушены или сгорели, люди, не понимая, что происходит, прятались.
1. Вычистить и вымести все улицы и площади города, дворы, базары. В домах вымыть окна, лестницы и полы.
2. Городскому управлению увеличить число фонарей и теперь же осветить городъ.
3. Чтобы не засорить его вновь, запрещаю разбрасывать по улицам кожурок фруктовъ и шелуху семячекъ. Продажу последнихъ совсемъ запрещаю.
4. Продажу фруктъ на улицахъ воспрещаю, она допускается лишь на базарахъ и в магазинахъ.
5. Вычистить все выгребныя и мусорныя ямы.
В одни сутки городъ долженъ быть приведён въ полный порядокъ.
Выполненiе всего означеннаго возлагается на населенiе, городскую администрацiю и квартальных старостъ. Наблюденiе беру на себя и предупреждаю, что за невыполненiе моихъ требованiй виновныхъ буду подвергать штрафамъ и телесным наказанiямъ».
Вскоре начнутся трагические события, вошедшие в историю как Майкопская резня (массовые казни, проведенные 21-22 сентября 1918 г.).
Приказ № 2 городу Майкопу 8 сентября 1918 г.
За то, что население города Майкопа (Николаевская, Покровская и Троицкая слободки) стреляло по добровольческим войскам, налагаю на вышеупомянутые окраины города контрибуцию в размере одного миллиона рублей. Контрибуция должна быть выплачена в трехдневный срок.
В случае невыполнения моего требования вышеупомянутые слободки будут сожжены дотла.
Сбор контрибуции возлагаю на коменданта города есаула Раздерищина.
Начальник 1-й Кубанской казачьей дивизии генерал-майор Покровский.
Число жертв массовых казней сильно варьируется в литературе. В наиболее раннем источнике, воспоминаниях Е.И. Ковтюха, приводится цифра в 800 человек. Цифра в 2500 человек, основанная на тексте «агентурного донесения», приводится в книге Ратьковского и Ходякова «История Советской России». В советской литературе наиболее распространенной была оценка числа жертв в 4000 человек. В современной историографии её приводят адыгейский историк Н.А. Почешхов и специалист по истории революционного насилия В.П. Булдаков. Наибольшая цифра — 7000 человек, расстрелянных за две недели, сообщается на основании неуказанных советских источников в учебном пособии «История Кубани с древнейших времён до конца XX века» с оговоркой, что «приведённые сведения не поддаются проверке». После занятия города Красной армией в 1920 г. трупы казнённых были обнаружены и похоронены в братской могиле, а жертвам расправы поставлен памятник.
По словам генерала А.Г. Шкуро, «там, где стоял штаб Покровского, всегда было много расстрелянных и повешенных без всякого суда, по одному подозрению в симпатиях к большевикам». Известный кубанский краевед Г.В. Климентьев в своей книге «С любовью о Ейске» рассказывает об одном из эпизодов Гражданской войны. 26 июля 1918 г. «... К вечеру со стороны Садов в город вступил со своей кавалерией и сам Покровский, встреченный... хлебом-солью. Звонили церковные колокола, народ ликовал... С приходом белых в городе появились виселицы. Первую соорудили в городском саду. Черная и траурная, она наводила ужас на горожан. Возмущенные женщины осадили здание управления начальника гарнизона и потребовали убрать виселицу... Впоследствии казни производились во дворе тюрьмы. Очень скоро всеобщее ликование по поводу прихода в город белых прекратилось, так как жизнь показала, что режим белых по своей жестокости ничем не отличался от режима красных». Сам генерал Покровский то ли в шутку, то ли всерьёз уверял, что «вид повешенных улучшает ему аппетит» и «виселица разнообразит окружающий ландшафт».
Позднее «отряд» Покровского был переименован в 1-ю Кубанскую казачью дивизию. 3 января 1919 г. дивизия была преобразована в 1-ый Кубанский корпус ВСЮР. В июле 1919 г. генерал Покровский командовал группой войск Кавказской армии под Царицыным. П.Н. Врангель в своих «Воспоминаниях» дает Покровскому такую характеристику: «Его неоценимыми свойствами были совершенно исключительная непоколебимая твердость духа, редкая настойчивость в достижении поставленной цели и громадная выдержка. Это был человек незаурядного ума, очень хороший организатор». И из той же книги: «Группа генерала Покровского … столкнулась с превосходными силами красной конницы. В течение трехдневных боев 22-24 июля, упорных боев, генерал Покровский разбил конницу Буденного». Войска Покровского принимали участие в захвате Камышина на Волге. За взятие Камышина генерал А.И. Деникин произвел генерал-майора В.Л. Покровского в генерал-лейтенанты.
Летом 1919 г. Покровский командуя войсками Волжской группы, разбил три советские армии, овладел Камышинским и Приволжским укрепленными районами до 1-й линии фортов Саратова, взял в плен 52000 человек, 142 орудия, 396 пулеметов, 2 бронепоезда. Во время этих боев Покровский проявил исключительную личную храбрость и был ранен.
Летом-осенью 1919 г. в Царицыне свирепствовал тиф. Переболел и сам командующий Кавказской армией генерал Врангель, и практически весь его штаб. 9 сентября 1919 г. тяжело заболел тифом генерал Покровский. Он сдал 1-й Кубанский корпус генералу Писареву, а после выздоровления был назначен начальником тыла Кавказской армии (октябрь — ноябрь 1919 г.).
Когда встал вопрос о переводе генерала Врангеля в Добровольческую армию, его преемником генерал Деникин назначил В.Л. Покровского.
Приняв командование армией, Покровский оказался в трудном положении. Он жаловался, что армия обессилена до крайности, на левом берегу Волги прочно закрепились части Красной Армии. Генерал справедливо считал, что оставшихся в его распоряжении сил недостаточно для защиты Царицына. Дальнейшие события это подтвердили – город перешел в руки 10-й и 11-й Красных Армий.
Пётр Врангель
Позже знаменитый «чёрный барон» Врангель будет писать об эмиграции Покровского в Болгарию, уязвлённого тем, что ему не доверили командной должности в Русской армии: «Проискам и интригам недовольных генералов наступил конец. Одновременно с генералами Сидориным и Келчевским выехали за границу генералы Покровский, Боровский, Пестовский. Интриги прекратились».
Осенью 1919 г. основные силы белых были сосредоточены на московском направлении. Тем временем кубанские политики вновь заговорили о суверенитете, закрывали глаза на большевистскую агитацию и заключили договор о взаимном признании с антиденикинским «меджлисом горских народов Кавказа». Белое командование расценило подобные действия как измену. Обязанность по их пресечению пала на командование Кавказской армии, которая не участвовала в «московском» наступлении. Генерал Врангель возложил всю «грязную работу» на начальника тыла Покровского. С присущей ему решительностью, Покровский взялся за дело. 18 ноября он предъявил Раде ультиматум, требуя выдать священника Калабухова (одного из инициаторов подписания договора с меджлисом) и еще 12 лидеров сепаратистов. По истечении назначенного срока войска Покровского окружили здание Рады, после чего генерал назначил новый срок для выполнения своих требований — 5 минут. Все вожди «самостийников» сдались без сопротивления. Калабухов был повешен «за измену России и кубанскому казачеству», остальные высланы в Константинополь.
26 ноября 1919 г. Покровский сменил генерала П.Н. Врангеля на посту командующего Кавказской армией. Сам Врангель, ещё будучи командующим, неоднократно пытался прекратить пьяные безобразия, грабежи и насилия над мирным населением, чинимые с попустительства молодых кубанских командиров Покровского и Шкуро. Их преданность Белому Делу не оставляла сомнений, но направить жестокие бесчинства «вешателя»-Покровского и партизанский разгул Шкуро в нужное русло, не удалось ни их непосредственному начальнику П. Врангелю, ни Главкому ВСЮР А. Деникину.
Позднее, в своих «Записках» Врангель так характеризовал В.Л. Покровского: «Генерала Покровского, произведенного в этот чин постановлением Кубанского правительства, я знал по работе его в Петербурге в офицерской организации, возглавляемой графом Паленом. В то время он состоял на службе в авиационных войсках в чине штабс-капитана. Незаурядного ума, выдающейся энергии, огромной силы воли и большого честолюбия, он в то же время был мало разборчив в средствах, склонен к авантюре.»
После поражения поздней осенью 1919 г. интриги генералитета против Деникина достигли своего апогея. Генералы Покровский, Кутепов, барон Врангель стояли в одном ряду среди претендентов на пост нового Главнокомандующего. Однако союзники и генералитет, несмотря на сопротивление казачества, поддержали кандидатуру Врангеля: Покровский годился для «грязной работы», но поручить ему армию казалось немыслимым.
Конкуренция в лице Покровского Врангелю тоже была не нужна. После преобразования остатков ВСЮР в Русскую Армию, на весь Крым прозвучала фраза нового Главнокомандующего о том, что он не потерпит присутствия в своей армии таких генералов, как Покровский и Шкуро. Кубанские части передали генералу Улагаю. Покровский и Шкуро, не получив командных должностей в Русской Армии, были зачислены в резерв ...
Итак, по расформировании Кавказской армии генерал Покровский остался не у дел. Прибыв в Ялту, он, как пишет П.Н. Врангель, «как говорится, «соскочил с нареза», пил и самодурствовал … потребовал от местных властей полного себе подчинения, объявил мобилизацию всех способных носить оружие, заявив о решении своем дать бой мятежнику Орлову. Обывателей хватали на улицах, вооружали чем попало».
Тогда в Крыму скопилось огромное количество тыловых войск, беженцев, вносивших значительный хаос в крымскую жизнь. Этим искусно пользовались различного рода авантюристы, в том числе и некто, именовавший себя капитаном Орловым и собравший вокруг себя кучку проходимцев. Под лозунгом «оздоровления тыла для плодотворной борьбы с большевиками» он передвигался со своим отрядом по Крыму.
Врангель пишет: «Орлов подходил к городу. Генерал Покровский с несколькими десятками напуганных, не умеющих стрелять «мобилизованных» вышел его встречать. «Мобилизованные» разбежались и Орлов, арестовав генерала Покровского, без единого выстрела занял город… Проведя несколько дней в Ялте, произведя шум и ограбив кассу местного отделения Государственного банка, Орлов ушел в горы».
В.Л. Покровский присутствовал на значимом заседании Военного совета Вооруженных сил Юга России (ВСЮР), который избрал преемником Главкома Деникина генерала Врангеля. Не получив должности в Русской армии барона Врангеля, Покровский весной 1920 г. покидает Россию и отправляется в Европу.
Драматично сложилась судьба Покровского в эмиграции. Пожив в Париже и Берлине, Виктор Леонидович в 1921 г. перебрался в Болгарию (он поселился в портовом городе Варна).
В 1922 г. в Болгарии появилась миссия советского Красного Креста, практически целиком состоявшая из чекистов. Многие эмигранты стали с ней сотрудничать и даже организовали «Союз возвращения на Родину» («Совнарод»).
В ответ Покровский создал свою нелегальную организацию … Он создал тайную офицерскую организацию, которая ставила своей цель борьбу с движением «возвращенцев» и высадку десанта на Черноморском побережье с продолжением борьбы на территории Советской России.
Информации об этой организации крайне мало. Известно то, что начальником штаба организации был Буряк, личным составом ведал полковник Золотаревский, связью и расквартированием занимался генерал-майор Гетманов, политическую разведку возглавлял Бабкин, а военно-морское направление разведки курировал генерал-майор В.В. Муравьев, офицером для поручений служил капитан Драгневич. Кроме того, организация была представлена в Сербии генерал-лейтенантом Боровским, а в Константинополе – полковником Кучук-Улагаем. Генерал Покровский поддерживал связь с генералами Кутеповым и Витковским.
За короткий срок генерал Покровский смог наладить сеть антибольшевистских организаций, которые располагались в различных болгарских городах. Наиболее удобное положение для работы было в Варне, где располагался Русский дом, возглавляемый генералом Смердовым, который создал на его базе военную организацию. Из громких имен также стоит отметить генерал-лейтенанта Петра Петровича Калитина, который совместно с бароном Тейром возглавлял ячейку в городе Старая Загора. Также известны белоэмигрантские центры: Великое Тырново — полковник Белый, Сливен — полковник Охлопков, Плевена — полковник Яхонтов, Габрово — полковник Супротивный, Бургас — бывший русский вице-консул Бранд, Семеновград — полковник Дементьев, Севлиево — капитан Колосовский, Новая Загоре — полковник Порфеменко.
После создания боевой организации Виктор Леонидович приступил к подготовке высадки на Кубани. В реализации своих планов он опирался на руководителя ячейки в Варне генерала Смердова, военного представителя барона Врангеля в Бессарабии генерала Николаева и секретаря консульства Королевства СХС в Варне, летчика подполковника Сусалина. Последний благодаря своим служебным связям делал русским офицерам паспорта Королевства СХС, а генерал Николаев – переправлял их через Бессарабию на территорию, подконтрольную Советской власти.
В высадке десанта на Кубани и Северном Кавказе должны были принять участие 60 казачьих офицеров. Для реализации задуманного Покровский купил в Варне по парусно-моторную шхуну ... Покровский самостоятельно, в обход Врангеля, получил финансовую помощь от русских банкиров в Сербии (причём считал, что помощь из финансистов необходимо «выколачивать» чисто эсеровскими, революционными методами). Покровский установил связи с казаками в КСХС, на болгарской фабрике «Струг» через третьих лиц была заказана партия ручных гранат.
Болгарским жандармам и советским чекистам удалось узнать о подготовке десанта еще до начала операции. В начале октября им удалось схватить адъютанта Покровского (Власова), у которого изъяли важную информацию о планах организации по высадке десанта. Также удалось захватить склад оружия сторонников Покровского.
После арестов своих людей Виктор Леонидович понимал, что ему надо нанести ответный удар и бежать в Сербию. В качестве цели он наметил руководителя и главного пропагандиста «возвращенцев» Александра Агеева, который был 3 ноября смертельно ранен офицером Бочаровым. Затем последовал ряд нападений на других его сторонников. Люди генерала Покровского развернули настоящий террор против советских агентов и «предателей» из «Совнарода».
Болгарская полиция не дремала … Генерал скрывался в небольшом городе Кюстодиле и готовился бежать в Сербию. Вместе с ним были генерал С. Кучук-Улагай, Николай Бочаров и адъютант Кручинский (или Кричевский). 7 ноября дом, в котором ни скрывались был окружен. Началась перестрелка, генерал Виктор Покровский пытался бежать, в ходе начавшейся схватки был ранен штыком.
Болгарские жандармы доставили Виктора Леонидовича в больницу, где он скончался. Так закончился путь талантливого русского лётчика, военачальника, генерала, которого выдвинула на эту высокую должность сама война, но прокляли вчерашние соотечественники и не поняли прежние соратники. Узнав из газет о гибели генерала Покровского, одного из самых известных военачальников ВСЮР, близкий Врангелю генерал-майор А.А. фон Лампе записал в своём дневнике: «Жалко Покровского. Человек он был нравственности средней, но энергии и характера кипучего, и своё дело он делал лучше многих …».
Бочаров и Кручинский были арестованы, но суд их оправдал. В 1923 г. правительство Стамболийского было свергнуто сторонниками царя Бориса III, в том числе русскими военными во главе с Витковским и Туркулом ...
По мнению эмигрантских и современных российских историков, генерал Покровский представлял собой удивительный сплав авантюриста и воина, который не умел воевать в «белых перчатках». Будучи бесспорным героем Первой мировой войны, талантливый лётчик и храбрый военачальник, он запятнал себя многими нелицеприятными поступками, преступлениями и авантюрами в годы Гражданской войны и в эмигрантский период. Его жестокость, беспринципность, неразборчивость в методах и выборе союзников порой шокировали не только мирное население, но и соратников по белой борьбе. В эмиграции Покровский не стал «своим» для врангелевского командования, но, тем не менее, остался верным Белому Делу до конца. В отличие от видных белых военачальников, которых отвергла Русская Армия в изгнании (генерал Слащёв и др.), Покровский не сделал свой выбор в пользу возвращения и сотрудничества с большевиками. Напротив, по мере сил, он стремился продолжать начатое в России противостояние с Советской властью. Отчаянный авантюризм генерала, непримиримость и горячее желание всегда идти наперекор сложившимся обстоятельствам привели к трагической гибели этого незаурядного человека.
Современный российский историк С. В. Карпенко даёт следующий «портрет» В.Л. Покровского: «Его страшная репутация вешателя подчеркивалась внешним видом. Невысокая сутуловатая фигура, затянутая в неизменную черкеску, нахмуренный лоб, крючковатый птичий нос и пронзительный взгляд темных глаз напоминали беспощадного степного хищника. Грозный вид вооружённых до зубов офицеров его личного конвоя — чеченцев и ингушей — еще сильнее сгущал атмосферу страха вокруг обожаемого ими начальника.»
Возможно, демонстративные выходки Покровского отчасти объяснялись тем, что, получив генеральское звание, Виктор Леонидович так и остался чужаком для большинства военных лидеров белого движения. Он не принадлежал к категории избранных — выпускников Академии Генерального штаба и уже в силу этого обстоятельства считался выскочкой. По воспоминаниям А.И. Деникина, амбиции царского генерала Врангеля не простирались дальше командования эскадроном, а вчерашний штабс-капитан Покровский уже весной 1918 г. претендовал на возглавление всего кубанского воинства …