 |  |  |
А.С. Грибоедов
Ближний Восток — регион опасный. Даже для неприкосновенных персон — дипломатов. В 1829 г. в Тегеране толпа религиозных фанатиков растерзала посла (статского советника) — поэта (автора комедии «Горе от ума») Александра Грибоедова.
Авторская рукопись «Горя от ума»
Когда беспокойство в Тегеране по поводу возможной войны с Россией улеглось, оказалось, что от разгрома посольства больше всех выгадали шах и его двор. Народ выместил накопившиеся обиды на чужаках (уничтожив несговорчивого посла), Николай I простил Персии девятый курур контрибуции (около 2 млн рублей серебром), выплату десятого отсрочил на пять лет.
Россия вела боевые действия с Турцией и не была заинтересована предъявлять ультиматум еще и Персии, с которой с таким трудом заключила выгодный для Москвы Туркманчайский мир, завершивший войну 1826 – 1828 годов. Было решено, что Грибоедов проявил в роли главы миссии «опрометчивые порывы усердия» и тем разозлил горожан, отчего со своими людьми и погиб. Император Николай провозгласил: «Я предаю вечному забвению злополучное тегеранское происшествие».
Официальная версия скоро стала достоянием общественности. Говорили, будто Грибоедов вел себя с шахом и его сановниками вызывающе и пренебрегал церемониалом. Будто люди посла обирали местное население и насильно уводили бывших полонянок из гаремов. Будто последней каплей стал случай с двумя наложницами шахского зятя Аллаяр-хана, которых сотрудники посольства привели в здание миссии и удерживали там против их воли. Тегеранцы восприняли это как оскорбление и муллы призвали людей отомстить за поругание веры и обычаев.
Но официальная версия гибели дипломата в Тегеране в 1829 году не выдерживала критики, но вполне устраивала правителей России и Персии …
Почему же российского посла и его людей, прибывших с мирной миссией, горожане выбрали жертвами своего гнева?
Версия первая: «нарушение правил, традиций и церемониала»
На самом деле Грибоедов, знаток восточных языков и культуры, вряд ли пренебрег бы принятыми в персидском обществе правилами. Даже недоброжелатели отмечали исключительную компетентность дипломата и его умение договариваться с персами. «Он заменял нам там единым своим лицом двадцатитысячную армию», — отзывался о Грибоедове военачальник Николай Муравьев-Карский, с которым у поэта всегда были натянутые отношения.
Подписание Туркманчайского мирного договора (Александр Грибоедов второй справа). Литография Константина Осокина с оригинала Владимира Мошкова. 1828 г.
Есть еще один пример, к Туркманчайскому договору прилагался документ о придворном церемониале, по которому у русского посла при персидском дворе были исключительные привилегии: являться в сапогах и сидеть в присутствии шаха. Так что и здесь Грибоедов никаких порядков не нарушал.
От Николая I Грибоедов получил медаль «За персидскую войну» и орден Святой Анны 2-й степени. От шаха — орден Льва и Солнца 1-й степени
Версия вторая: «английская»
В XVIII в. Англия перешла в Южной Азии от торговой экспансии к колониальным захватам. Ограбление государств Индостана и Юго-Восточной Азии в значительной мере позволило Великобритании нарастить объёмы внутреннего валового продукта и провести промышленную революцию. Поэтому на попытки других держав расширить зону влияния в Азии британцы смотрели ревностно. Особое раздражение вызывала у них Россия, наращивавшая своё военное присутствие в Средней Азии и вытеснявшая турок и персов с Кавказа.В конце XVIII в. Персия попыталась захватить на Кавказе грузинские земли, находившиеся под российским протекторатом. В ответ официальный Санкт-Петербург выслал на Кавказ армию, отбросил персов и включил Картли-Кахетинское царство в состав империи. Вслед за этим к России присоединились Мегрелия и Имеретинское царство. Это не понравилось ни претендующему на Кавказ Тегерану, ни опасающемуся российской гегемонии в Азии Лондону. 10 июня 1804 г. персидский шах Фетх-Али, опираясь на поддержку Великобритании, объявил войну России. В тот же день отряд российских войск под командованием Сергея Тучкова заставил отступить персидскую кавалерию в районе Гюмри. Боевые действия продолжались до 1813 г.
Хотя Санкт-Петербург из-за сложной международной обстановки не мог сосредоточиться на войне с Персией, небольшой российский корпус в Закавказье одерживал одну победу за другой. Персам не помог даже антироссийский договор, заключённый в 1808 г. с Великобританией. В битве при Асландузе 2000 отряд под командованием Петра Котляревского обратил в бегство 30000 персидскую армию, потерявшую, по некоторым данным, до 10000 солдат убитыми. 24 октября 1813 г. Персия по Гюлистанскому миру признала вхождение в состав России Восточной Грузии и ряда других территорий Закавказья. Войну 1804 — 1813 гг. историки считают началом «Большой игры» — военно-дипломатического конфликта между Россией и Британией за господство в Азии.
И уже в 1814 г. Персия фактически нарушила взятые на себя перед Россией обязательства, подписав с Великобританией новый договор, согласно которому Лондон обещал помочь Тегерану добиться пересмотра Гюлистанского мира, а также предоставить Персии деньги и оружие.
В июле 1826 г. подготовленная британцами персидская армия без объявления войны вторглась на территорию Российской империи. Сначала персы заставили отступить немногочисленные российские пограничные отряды, однако русские войска под командованием сначала Алексея Ермолова, а затем Ивана Паскевича нанесли персидской армии несколько разгромных поражений. В итоге Тегерану в 1828 г. пришлось подписать с Санкт-Петербургом Туркманчайский мирный договор, по которому России отходила часть Каспийского побережья и Восточная Армения. Это стало болезненным поражением как для Тегерана, так и для его лондонских союзников.
Памятник А. С. Грибоедову в Санкт-Петербурге
Алмаз «Шах» привез в дар Николаю I Хосров-мирза после гибели Грибоедова
Ключ к тайне гибели Грибоедова, скорее всего, лежит в деньгах, а точнее – в стремлении персов сэкономить на выплатах. Закрутив интригу с двумя навязанными Грибоедову армянскими пленницами, действовавший по наущению шаха Аллаяр-хан дал городской черни повод уничтожить посольство, причем персидские власти формально остались непричастными к этой трагедии. Русское правительство при таком раскладе могло требовать удовлетворения, но одновременно создавались и условия для проведения переговоров о сумме и сроках погашения контрибуции. И Тегеран мог рассчитывать на определенное понимание Петербурга, поскольку реально в войне никто не был заинтересован. Скрипя сердце, Паскевич в письме Аббасу-мирзе, заявил, что «нет другого средства загладить плачевную утрату, как просить Великого Государя моего о прощении за неслыханный поступок тегеранской черни».
Петербургское начальство дипломата, не желая провоцировать британцев, не давало ему полномочий побуждать к этому принца, тем не менее мотив у антироссийской партии в Лондоне был. Впрочем, английский профессор-славист Лоренс Келли отмечает, что в тот период британская корона была скорее заинтересована в стабильности в Персии и сохранении на престоле династии, с которой удалось наладить контакт, а потому не стала бы провоцировать беспорядки и новую войну с Россией.
Версию, что английские дипломаты приложили руку к заговору против Грибоедова и его миссии, высказывали многие советские историки. Но никаких, даже косвенных, доказательств причастности англичан к разгрому посольства в Тегеране в источниках до сих пор не обнаружено, так что подтвердить эту гипотезу и считать ее основной весьма сложно.
Версия третья: «наличие опасного свидетеля»
Две наложницы Аллаяр-хана — не единственные пленники, ожидавшие в посольстве репатриации. Был также персидский подданный Мирза-Якуб, он же армянин Якуб Маркарян. Переживший резню в посольстве секретарь в «Реляции происшествий …» называл именно Маркаряна человеком, «появление которого среди нас стало причиной … ужасных несчастий». Задолго до трагедии Якуб попал в плен к персам, был оскоплен, оказался в шахском дворце и со временем дослужился до должности второго евнуха в гареме и придворного казначея. Когда Грибоедов со свитой уже собирался уезжать из Тегерана в «дипломатическую столицу» Персии, Тебриз, Маркарян явился к ним и попросил помочь перебраться на родину. Посол попытался отговорить хранителя государственных секретов, но тот настаивал, указывая, что это его право по Туркманчайскому договору. Возразить было нечего.Собравшийся эмигрировать Мирза-Якуб, возможно, был для шахского двора очень опасен. Как писал секретарь Мальцов, «шаху надобно было истребить сего человека, знавшего всю тайную историю его домашней жизни, все сплетни его гарема». К тому же Якуб мог обнародовать финансовые тайны, чтобы послу было проще выжать остаток контрибуции. Шах чувствовал себя униженным, не хотел платить по счетам и боялся бунта, поскольку после поражения в войне престиж династии сильно пошатнулся и народ роптал от поборов.
Во дворце Голестан/Гюлистан в Тегеране шах принимал послов
11 февраля (по новому стилю) 1829 г. горожане стали собраться в мечетях, где муллы заклинали идти к посольству и уничтожить нечестивца. Сначала нападавшие растерзали Мирзу-Якуба, а потом перебили почти всю российскую миссию.
При этом персидская охрана миссии во время штурма оказалась безоружной. Их ружья, зачем-то сложенные на чердаке, достались бунтовщикам, пробравшимся на крышу. Осажденные ждали подмоги, но, по свидетельству персидского секретаря, тегеранский губернатор Зилли-султан, сын шаха, безропотно выслушал в свой адрес оскорбления черни и, вместо того чтобы разогнать толпу с помощью подчиненных ему отрядов, отступил и заперся во дворце.
Среди атакующих посольство были замечены люди шахского зятя Аллаяр-хана: они пришли за пленницами. Есть много свидетельств не просто бездействия, а прямого попустительства властей. Причем властей очень высокого уровня. Главный вдохновитель религиозных фанатиков Мирза-Месих (главный мулла Тегерана) во время штурма находился … у шаха.
БИОГРАФИЯ
Александр Сергеевич Грибоедов
около 1795 г. (15 января 1795 г.) — родился в Москве в семье дворянина, отставного секунд-майора. С детства он отличался большими интеллектуальными способностями. Его образованием и воспитанием занимались лучшие учителя того времени: энциклопедист Иван Петрозилиус, ученый Богдан Ион, философ Иоганн Буле. Уже к шести годам он говорил на трёх иностранных языках, а в подростковом возрасте — на шести. Склонность к литературе проявилась у него с детства, однако сам он не мечтал о писательской стезе. В возрасте восьми лет его отдали в Московский университетский благородный пансион.Александр Сергеевич Грибоедов
1806 – 1808 гг. — Александр посещал словесное отделение Московского университета, в итоге сдал экзамен на звание кандидата словесности.
1810 – 1812 гг. — слушал лекторов отделения нравственных и политических наук в Московском университете, а потом посещал – физико-математическое отделение.
1812 – 1816 гг.— служил в гусарском полку (в Московском, а затем — в Иркутском). Его литературный дебют был связан с Отечественной войной. Записавшись добровольцем в гусарский полк, он в 1814 г. написал «Письмо из Брест-Литовска к издателю» («Вестника Европы»), очерк «О кавалерийских резервах» и комедию «Молодые супруги» (перевод французской комедии «Le secre»). Приехав в 1815 г. в Петербург, он тесно сошелся с местным кругом литераторов, но до конца себя этому делу не посвятил. В звании корнета оставил армию.
Александр Грибоедов
1818 г. — в августе 1818 г. он отказался от участия в русской дипмиссии в США и был назначен секретарем на ту же должность в Персии. Восток всегда привлекал Грибоедова – он писал стихи на фарси, а однажды в беседе с другом высказал намерение «явиться в Персию пророком и сделать там совершенное преобразование». Свои переезды по долгу службы Грибоедов описывал в дневниках и некоторых литературных работах («Рассказ Вагина», «Ананурский карантин»). В качестве дипломата он в 1819 г. освобождал русских военных из иранского плена и препровождал их в Тифлис. В 1821 г. он добился перевода из надоевшей ему Персии в более родную и близкую Грузию, где и начал работу над черновиками «Горя от ума».
1822 – 1824 гг. — писал комедию «Горе от ума». Тогда же он стал секретарем дипломатической миссии в Тифлисе при генерале Ермолове и написал драму «1812 год». Но и в Грузии он продержался недолго – уже в 1823 году он сделал перерыв и два года путешествовал по России, задерживаясь в Москве и Петербурге и продолжая работу над пьесой. Литературные упражнения пришлось прервать, а от поездки по Европе – отказаться.
1825 г. – по дипломатическим делам Грибоедов возвращается на Кавказ. По дороге он познакомился с декабристами Бестужевым-Рюминым, Муравьевым-Апостолом, Трубецким. Это знакомство сослужило ему недобрую службу …
1826 г. — несколько месяцев провел под арестом по подозрению в связях с декабристами. Посидев по делу декабристов в Петропавловской крепости, Грибоедов вернулся на службу в Министерство иностранных дел, став главным дипломатом при своем родственнике (муже кузины) – кавказском наместнике Иване Паскевиче.
1827 – 1828 гг. — работал над текстом и подписанием Туркманчайского мирного договора, завершившего Русско-персидскую войну. Именно Грибоедов подготовил завершивший войну с Персией Туркманчайский мирный договор 10 февраля 1828 года, предусматривавший передачу России Эриванского (современная Армения) и Нахичеванского ханств, а также выплату контрибуции. Паскевич, отчитываясь о заключении мирного договора с Персией, высоко оценил роль Александра Грибоедова, который лично способствовал тому, чтобы Тегеран взял на себя обязательства по выплате контрибуции. Именно Грибоедов доставил в Петербург текст мирного договора и был осыпан наградами, получив, помимо ордена Святой Анны 2-й степени и денежной премии, повышение до должности полномочного министра (посла) в Персии.
1828 г. — назначен главой дипломатической миссии в Персию. В Тифлисе (современный Тбилиси) женился на 15-летней княжне Нине Чавчавадзе (ее он оставил в Тебризе, где тогда базировались все дипломатические миссии, а сам отправился в Тегеран), старшей дочери своего друга поэта Александра Чавчавадзе. На момент венчания дипломату было 33 года, а его супруге еще не исполнилось и 16 лет.
Супруга Грибоедова Нина после гибели мужа всю жизнь хранила ему верность. Нина Чавчавадзе узнала о смерти мужа лишь спустя два дня и надела траур, который не снимала до конца своей жизни. На могиле супруга она написала: «Ум и дела твои бессмертны в памяти русской, но для чего пережила тебя любовь моя?» Она пережила его на 28 лет – вдову похоронили рядом с супругом
Чтобы уладить конфликт шах отправил в Россию своего внука, которому было также поручено договориться с Николаем I о снижении суммы контрибуций. Чтобы смягчить императора, персы передали ему богатые подарки, среди которых был и легендарный алмаз «Шах». Царь обе просьбы персидских властей удовлетворил — уменьшил объём контрибуций и согласился «предать забвению» тегеранский инцидент, при этом и жене и матери Грибоедова было назначено пожизненное содержание.
Из всех сотрудников уцелел только первый секретарь Иван Мальцев, который подкупил нескольких стражников и то ли отсиделся в небольшой комнатке, то ли вообще был закатан в стоявший в углу ковер. В итоге существуют несколько версий гибели Грибоедова, из которых приведем самую героическую, изложенную историком кавказских войн Василием Потто. По его словам, 35 казаков конвоя чуть ли не целый час обороняли здание, пока все не погибли. «Приступ принимал все более и более страшный характер: одни из персиян ломились в двери, другие проворно разбирали крышу и сверху стреляли по свите посланника; ранен был в это время и сам Грибоедов, а его молочный брат и двое грузин убиты … Свита посланника, отступая шаг за шагом, укрылась наконец в последней комнате и отчаянно защищалась, все еще не теряя надежды на помощь шахского войска. Смельчаки из нападавших, хотевшие ворваться в двери, были изрублены. Но вдруг пламя и дым охватили комнату; персияне разобрали крышу и подожгли потолок. Пользуясь смятением осажденных, народ ворвался в комнату. Рядом с Грибоедовым был изрублен казачий урядник, который до последней минуты заслонял его своей грудью. Сам Грибоедов отчаянно защищался шашкой и пал под ударами нескольких кинжалов».
Погибший казачий конвой позже был захоронен во дворе армянской церкви святого Татевоса в Тегеране. Изуродованное тело Александра Грибоедова толпа еще несколько дней носила по городу и бросила в общую яму. Обезображенное тело российского посланника опознали только по кисти левой руки. Эту травму он получил в 1818 г., когда сошелся у Тифлиса с будущим декабристом корнетом Александром Якубовичем. Стрелялись они из-за старой ссоры, и Грибоедов даже не хотел принимать участие в поединке. Пуля пробила литератору мизинец левой руки, а Якубович остался невредим, и на этом соперники были удовлетворены. После этого случая Грибоедов до конца своих дней носил на левой руке специальную накладку и умудрился даже восстановить навыки игры на пианино.
Грот с могилами А.С. Грибоедова и Нины Чавчавадзе
С именем Мальцова, кстати, связана «альтернативная» версия произошедшего в Тегеране. После резни он подтвердил слова некоторых персидских вельмож о том, что Грибоедов якобы сам спровоцировал нападение. По его словам, посол вызывающе вёл себя на переговорах, а армяне и грузины из числа сотрудников миссии постоянно оскорбляли персов, насмехались над их обычаями и буквально силой заставляли возвращаться в Россию угнанных с Кавказа пленниц, ставших жёнами и наложницами местных богачей.
Однако данная версия была опровергнута родственниками одного из погибших — коллежского асессора Соломона Меликова, приходившегося племянником главному евнуху шаха Манучехр-хану. Они утверждали, что слухи о российских дипломатах распускали сами персидские сановники.
Что же касается Ивана Мальцова, то он, по версии исследователя Берже, бежал из посольства, воспользовавшись дружеским расположением жившего рядом вельможи, и спрятался в его доме, даже не пытаясь спасти соотечественников. Уже поэтому Мальцову необходимо было отвлечь от себя внимание и максимально переложить вину на тех, кто уже не смог бы оправдаться, — то есть на погибших. Кроме того, к единственному выжившему дипломату с «понимаем» отнеслась персидская верхушка. В то же самое время российские власти на Кавказе были заинтересованы в том, чтобы замять тегеранскую историю, так как России, оказавшейся в состоянии очередной войны с Турцией, конфликт с Персией был не нужен. Поэтому версия Мальцова в итоге устроила всех.
Наместник Кавказа и главнокомандующий армией в этом регионе Паскевич написал аналитическую записку, в которой честно признал, что новая война не в интересах России: «Для сего должно будет объявить шаху войну непримиримую, но при теперешней войне с турками предпринять оную с надеждою успеха нет никакой возможности. Войск недостаточно даже для ведения оборонительной войны с обеими державами. Начав наступательную войну с Персиею, надобно везти с собою огромные запасы провианта, артиллерийских зарядов и проч. в самое сердце Персии, но здешний край с 1826 года находится в военном положении, а потому все способы снабжения войск и в особенности транспортировки истощены совершенно до того, что и при теперешней войне с турками с большими усилиями едва могу поднять все тягости, нужные мне для наступательных движений». По этой причине император Николай не был настроен воинственно и дал понять, что в случае должным образом принесённых извинений Персия будет прощена.
Император Николай, и без того настроенный мирно в силу объективных причин, был доволен извинениями и объявил, что злополучный инцидент он считает исчерпанным. И действительно, между Россией и Ираном больше не было войн. После того самого поражения в войне 1826 – 1828 гг., которое так тяжело было воспринято в Персии, начался длительный период упадка этой страны. К концу XIX в. Персия превратилась из некогда грозного соперника в младшего партнёра, став российской сферой влияния. Дореволюционная Россия имела в Северном Иране очень значительное влияние, существовала даже Персидская казачья бригада, находившаяся в подчинении русских офицеров и инструкторов.
Памятник Грибоедову в Тегеране