6 сентября 1976 г. старший лейтенант Виктор Беленко вылетел с аэродрома Соколовка Приморского края с целью выполнения полётного упражнения. При этом из-за халатности механика он заправил полный бак вместо половины, сославшись на то, что собирается потренироваться и не хочет тратить время на дозаправку. Около полудня поступил доклад о том, что радиолокаторы «потеряли» один из истребителей. Как затем оказалось, это был МиГ, на котором летел В.И. Беленко. В воздух на поиски немедленно подняли дежурные самолеты и вертолеты. Тем временем радиолокаторы зафиксировали новую цель: она набирала высоту и удалялась в направлении японского острова Хоккайдо. Было высказано предположение, что это уходит пропавший самолет.
Перебежчик хорошо изучил систему ПВО этого района, знал зоны, через которые можно уйти незамеченным. Оторвавшись от напарника по учебному полёту, Беленко снизился до около 30 м, избежав обнаружения советскими и японскими радарами. Углубившись в воздушное пространство Японии, Беленко поднялся выше и тут же был замечен японскими средствами ПВО. На перехват нарушителя были подняты истребители, но к их прибытию он снова снизился и пропал с радаров. Беленко собирался сесть на авиабазе Титосе, но из-за недостатка топлива был вынужден приземлиться на ближайшем аэродроме Хакодате. Взлетно-посадочная полоса там слишком короткая для МиГ-25, поэтому он выкатился на 250 м.
В 9:15 японское радио передало, что самолёт МиГ-25П с бортовым номером «31», пилотируемый лейтенантом Беленко, совершил посадку в аэропорту Хакодате на острове Хоккайдо. Впоследствии японские власти официально уведомили, что Виктор Беленко попросил политического убежища. 9 сентября он был вывезен из Японии в США.
Самолёт перевезли на военный аэродром и начали изучать японские и американские специалисты. Электронное оборудование самолета они посчитали примитивным. Но общая интеграция систем управления оружием, автопилота, наведения с земли выполнена на уровне, не уступающем западным системам. В целом самолёт оценили, как «высотный перехватчик, отличительными особенностями которого являются простота конструкции, ее прочность, лёгкость технического обслуживания и доступность пилотирования самолёта лётчикам не самой высокой квалификации».
Японских военных поразила лёгкость, с которой МиГ ушел от их ПВО. Чтобы заткнуть дыры в системе ПВО, решено было закупить в США самолёты «Хокай», способные обнаруживать низколетящие цели.
Советский посол в Токио передал в МИД Японии ноту протеста, с требованием вернуть МиГ-25. Японцы согласились только после окончания исследований. «Исследования» сопровождались снятием образцов материалов с чего только можно. Вскоре была достигнута договорённость о возврате МиГа на борту транспортного судна. Советские представители потребовали выплатить финансовую компенсацию за ущерб, нанесенный летательному аппарату в процессе «расследования» уголовного дела о незаконном пересечении границы. Техническое состояние самолёта должны были оценить специалисты из СССР, однако японцы, хотя и согласились выплатить компенсацию, но осмотр МиГа должен был быть проведен за один день от восхода до захода солнца, на борту судна, в присутствии японских специалистов. Доставив разобранный и упакованный в 13 контейнеров самолет на советский теплоход, японцы рассчитывали на то, что почти все отведенное на осмотр время уйдёт на «распечатывание» самолёта.
Льва Шенгелаю, одного из главных разработчиков МиГа-25 отправили в Японию на проверку. Нужно было оперативно представить Японии свои претензии, иначе – никакой компенсации. Расчет на то, что советская делегация из трёх человек: двое лётчиков и конструктор, не успеет даже распаковать ящики, не то, что оценить масштабы бедствия за это время, не оправдался. «Ломами наши ребята под видом моряков (на самом деле, это были лучшие технари, которые обслуживали этот прекрасный самолет) сломали за 40 минут весь деревянный хлам и стали показывать, что японцы испортили. Они видели каждый винтик, пытались запустить двигатель, проверить штурвал, что внутри, снять множество проб», – вспоминал Шенгелая. Выяснилось, что японцы не вернули большинство электронных блоков, в частности, систему опознавания «свой-чужой». В конечном итоге японцам был выставлен счет в 7,7 млн. рублей, что по тогдашнему курсу соответствовало примерно 11 млн. долл. Японцы в ответ запросили 40000 долларов за две антенны, поврежденных Беленко при посадке в аэропорту Хакодате и за транспортировку останков МиГа из Хякари в Читозе.
После урегулирования финансовых вопросов 15 ноября 1976 г. теплоход с МиГом покинул японский порт. При этом Беленко протестовал против возвращения самолёта, советуя США оставить его для изучения ещё на пару лет. По возвращении Шенгелая приступает к срочной модернизации МиГа, а американская пресса в это время высмеивает советские истребители. 28 сентября в Москве состоялась пресс-конференция, на которую были привезены жена пилота Л.П. Беленко и его мачеха Л.С. Беленко, которые слёзно просили его вернуться, жена, в частности, заявила журналистам, что он «будет помилован, даже если допустил ошибку». В попытке понять причины побега Беленко компетентные органы провели опрос о нем 116 человек из родственников и сослуживцев. По их словам, он не был замечен в заинтересованности жизни на Западе. Со слов его жены, он не слушал передач зарубежных радиостанций и не разрешал слушать ей. Запретил переписываться со школьной подругой, которая вышла замуж за иностранца и жила в Италии. Полученные в ходе расследования данные не дали оснований считать, что Беленко совершил перелёт за границу из корыстных побуждений.
Но, изучение личности Беленко, а также его поведения на службе и в быту показало, что у него неоднократно складывались острые конфликтные ситуации с командованием. С июля 1976 г. стали замечаться странности в поведении Беленко, он стал нервозным, взвинченным, болезненно переживал задержку с присвоением очередного воинского звания капитан и назначением на должность начальника штаба эскадрильи, обещанную при переводе. Как показали материалы следствия, у Беленко действительно были основания к недовольству своим служебным положением. Срок выслуги в воинском звании старший лейтенант у него окончился 10 января 1976 г., однако до сентября звание капитан он не получил. Обещанная должность начальника штаба эскадрильи давала ему право на поступление в академию, куда он очень стремился.
Ответ на вопрос о причинах побега дал сам Виктор Беленко в интервью Карен Редшторм: «Советская пропаганда в то время изображала вас (американцев) как дефективное, гнилое общество, которое вот-вот развалится на куски, нет, уже развалилось, без каких-либо человеческих прав и так далее. Я сказал себе: хорошо, раз в США так плохо, как же они отправили человека на Луну и обратно? Русские могли бы отправить людей на Луну только в один конец. Если в США настолько всё плохо, как у них выходит производить лучшие истребители в мире? Если США уже развалились, откуда у них столько нобелевских лауреатов, больше, чем дало «прогрессивное коммунистическое общество»? Тогда я не мог задать эти вопросы кому-либо. Если бы я это сделал, я бы оказался в психиатрическом учреждении. Поэтому я сам сделал вывод, что США не так уж плохи».
На встрече с послом СССР Беленко сразу заявил о своем добровольном перелёте. Попыток связаться со своей прежней семьёй, в отличие от некоторых других перебежчиков, он не делал. Через трое суток после побега, Беленко получил разрешение на постоянное проживание в США. Разрешение на предоставление гражданства подписал лично президент Джимми Картер. А уже 14 октября 1980 г. Закон № 96-62 «О предоставлении Виктору Ивановичу Беленко гражданства США» был принят Конгрессом США. Позднее он устроился инженером по аэрокосмической технике и консультировал ВВС США.
Уже сразу после побега Беленко заявил американцам, что готов сотрудничать с ними, а в обмен на это хочет: побывать на американской авиабазе и на борту авианосца. Но не на образцово-показательных, а первых попавшихся, чтобы сравнить положение дел в американских частях, и сопоставить увиденное с тем, что ему было известно на эту тему из политзанятий от лекторов-пропагандистов. В конце 1976 г. он посетил авиабазу ВВС «Лэнгли», где ему устроили отработку навыков пилотирования американских боевых самолётов на авиационном тренажёре пилотов. В январе 1977 г. Беленко посетил авианосец «Джон Кеннеди», находившийся на якорной стоянке на рейде военно-морской базы «Норфолк». На борту корабля ему устроили встречу с рядовыми американскими матросами и лётчиками палубной авиации флота, пригласили отведать морской паёк в корабельной столовой. На борту авианосца он попросил сводить его в корабельный карцер, чтобы посмотреть на быт военнослужащих, отбывающих наказание за дисциплинарные проступки. Его удивило, что провинившиеся матросы размещаются не на шконках, а на кроватях, и питаются не сухарями. Беленко был настолько заворожен зрелищем взлёта-посадки самолётов вкупе со слаженной работой технического состава на палубе авианосца, что отказался от предложения спуститься на ночь в каюту, — он решил провести ночь прямо на палубе, наблюдая за лётным процессом в ночное время. Покидая корабль, он признался, что сперва подозревал, что всё увиденное было подстроено специально для него, но после того, как сутки подряд он наблюдал как днём и ночью взлетали и садились самолёты, он решил, что это было бы слишком сложно, — организовать такое авиашоу только чтобы произвести на него впечатление.
В США с В.И. Беленко работали каждодневно не только сотрудники ЦРУ, но также специалисты по вопросам советской авиации, а также доктора и психоаналитики (с целью установления его физического и психологического состояния, так как американские власти не сразу поверили в столь крупную удачу). Как охарактеризовал его один из офицеров разведки, который с ним работал, кроме предоставления американцам передового советского истребителя с массой секретного оборудования на борту, он сам по себе был «золотой жилой» технической, тактической и оперативной информации о советской авиации. Помимо перечисленного, разведслужбы занялись уточнением картографической информации и топографических данных дальневосточных пунктов базирования советской авиации, организации службы, ежедневных мероприятий боевой учёбы и проверки боевой готовности, почасовой и поминутный график несения службы советскими лётчиками.
В 1980 г. Беленко в содружестве с писателем Джоном Барроном издал книгу «Пилот МиГа».
По итогам анализа самолёта американские технические специалисты пришли к заключению, что МиГ-25 не годится для перехвата высотных разведчиков SR-71, уступая ему по целому ряду лётно-технических характеристик, а скоростные параметры самолёта были больше пропагандистским штампом для повышения его экспортной привлекательности, как «второго самого быстрого самолёта на планете». До 1976 г. высшее военно-политическое руководство США не санкционировало разведывательные вылеты SR-71 над советской территорией, поскольку не было уверено в том, что у СССР нет эквивалентных по своим качествам перехватчиков. Благодаря побегу Беленко эти опасения были развеяны. Американцы, получив технические данные о реальных боевых возможностях МиГа, занялись доводкой собственных военных самолетов до уровня, позволяющего ему противостоять или даже превосходить. Беленко сообщил американцам о том, что ему удалось выяснить от сослуживцев и вышестоящего начальства о модифицированной модели МиГ-25, которая ещё не поступила в войска, а именно, её усовершенствованные радиолокационные средства и система управления полётом самолёта, более мощный авиадвигатель и новая авиапушка с вращающимся блоком стволов.
В СССР МиГ-25 было решено спешно экспортировать в социалистические страны и страны социалистической ориентации, пока он не устарел окончательно. Косвенно, побег Беленко ускорил ход работ и принятие на вооружение МиГ-31.
Военной коллегией Верховного суда СССР гражданин Беленко Виктор Иванович 1947 года рождения заочно осуждён по статье 64 УК РСФСР («Измена родине») и приговорён к высшей мере наказания — расстрелу.
Перебежчик хорошо изучил систему ПВО этого района, знал зоны, через которые можно уйти незамеченным. Оторвавшись от напарника по учебному полёту, Беленко снизился до около 30 м, избежав обнаружения советскими и японскими радарами. Углубившись в воздушное пространство Японии, Беленко поднялся выше и тут же был замечен японскими средствами ПВО. На перехват нарушителя были подняты истребители, но к их прибытию он снова снизился и пропал с радаров. Беленко собирался сесть на авиабазе Титосе, но из-за недостатка топлива был вынужден приземлиться на ближайшем аэродроме Хакодате. Взлетно-посадочная полоса там слишком короткая для МиГ-25, поэтому он выкатился на 250 м.
Самолёт перевезли на военный аэродром и начали изучать японские и американские специалисты. Электронное оборудование самолета они посчитали примитивным. Но общая интеграция систем управления оружием, автопилота, наведения с земли выполнена на уровне, не уступающем западным системам. В целом самолёт оценили, как «высотный перехватчик, отличительными особенностями которого являются простота конструкции, ее прочность, лёгкость технического обслуживания и доступность пилотирования самолёта лётчикам не самой высокой квалификации».
Японских военных поразила лёгкость, с которой МиГ ушел от их ПВО. Чтобы заткнуть дыры в системе ПВО, решено было закупить в США самолёты «Хокай», способные обнаруживать низколетящие цели.
Советский посол в Токио передал в МИД Японии ноту протеста, с требованием вернуть МиГ-25. Японцы согласились только после окончания исследований. «Исследования» сопровождались снятием образцов материалов с чего только можно. Вскоре была достигнута договорённость о возврате МиГа на борту транспортного судна. Советские представители потребовали выплатить финансовую компенсацию за ущерб, нанесенный летательному аппарату в процессе «расследования» уголовного дела о незаконном пересечении границы. Техническое состояние самолёта должны были оценить специалисты из СССР, однако японцы, хотя и согласились выплатить компенсацию, но осмотр МиГа должен был быть проведен за один день от восхода до захода солнца, на борту судна, в присутствии японских специалистов. Доставив разобранный и упакованный в 13 контейнеров самолет на советский теплоход, японцы рассчитывали на то, что почти все отведенное на осмотр время уйдёт на «распечатывание» самолёта.
Льва Шенгелаю, одного из главных разработчиков МиГа-25 отправили в Японию на проверку. Нужно было оперативно представить Японии свои претензии, иначе – никакой компенсации. Расчет на то, что советская делегация из трёх человек: двое лётчиков и конструктор, не успеет даже распаковать ящики, не то, что оценить масштабы бедствия за это время, не оправдался. «Ломами наши ребята под видом моряков (на самом деле, это были лучшие технари, которые обслуживали этот прекрасный самолет) сломали за 40 минут весь деревянный хлам и стали показывать, что японцы испортили. Они видели каждый винтик, пытались запустить двигатель, проверить штурвал, что внутри, снять множество проб», – вспоминал Шенгелая. Выяснилось, что японцы не вернули большинство электронных блоков, в частности, систему опознавания «свой-чужой». В конечном итоге японцам был выставлен счет в 7,7 млн. рублей, что по тогдашнему курсу соответствовало примерно 11 млн. долл. Японцы в ответ запросили 40000 долларов за две антенны, поврежденных Беленко при посадке в аэропорту Хакодате и за транспортировку останков МиГа из Хякари в Читозе.
После урегулирования финансовых вопросов 15 ноября 1976 г. теплоход с МиГом покинул японский порт. При этом Беленко протестовал против возвращения самолёта, советуя США оставить его для изучения ещё на пару лет. По возвращении Шенгелая приступает к срочной модернизации МиГа, а американская пресса в это время высмеивает советские истребители. 28 сентября в Москве состоялась пресс-конференция, на которую были привезены жена пилота Л.П. Беленко и его мачеха Л.С. Беленко, которые слёзно просили его вернуться, жена, в частности, заявила журналистам, что он «будет помилован, даже если допустил ошибку». В попытке понять причины побега Беленко компетентные органы провели опрос о нем 116 человек из родственников и сослуживцев. По их словам, он не был замечен в заинтересованности жизни на Западе. Со слов его жены, он не слушал передач зарубежных радиостанций и не разрешал слушать ей. Запретил переписываться со школьной подругой, которая вышла замуж за иностранца и жила в Италии. Полученные в ходе расследования данные не дали оснований считать, что Беленко совершил перелёт за границу из корыстных побуждений.
Но, изучение личности Беленко, а также его поведения на службе и в быту показало, что у него неоднократно складывались острые конфликтные ситуации с командованием. С июля 1976 г. стали замечаться странности в поведении Беленко, он стал нервозным, взвинченным, болезненно переживал задержку с присвоением очередного воинского звания капитан и назначением на должность начальника штаба эскадрильи, обещанную при переводе. Как показали материалы следствия, у Беленко действительно были основания к недовольству своим служебным положением. Срок выслуги в воинском звании старший лейтенант у него окончился 10 января 1976 г., однако до сентября звание капитан он не получил. Обещанная должность начальника штаба эскадрильи давала ему право на поступление в академию, куда он очень стремился.
Ответ на вопрос о причинах побега дал сам Виктор Беленко в интервью Карен Редшторм: «Советская пропаганда в то время изображала вас (американцев) как дефективное, гнилое общество, которое вот-вот развалится на куски, нет, уже развалилось, без каких-либо человеческих прав и так далее. Я сказал себе: хорошо, раз в США так плохо, как же они отправили человека на Луну и обратно? Русские могли бы отправить людей на Луну только в один конец. Если в США настолько всё плохо, как у них выходит производить лучшие истребители в мире? Если США уже развалились, откуда у них столько нобелевских лауреатов, больше, чем дало «прогрессивное коммунистическое общество»? Тогда я не мог задать эти вопросы кому-либо. Если бы я это сделал, я бы оказался в психиатрическом учреждении. Поэтому я сам сделал вывод, что США не так уж плохи».
На встрече с послом СССР Беленко сразу заявил о своем добровольном перелёте. Попыток связаться со своей прежней семьёй, в отличие от некоторых других перебежчиков, он не делал. Через трое суток после побега, Беленко получил разрешение на постоянное проживание в США. Разрешение на предоставление гражданства подписал лично президент Джимми Картер. А уже 14 октября 1980 г. Закон № 96-62 «О предоставлении Виктору Ивановичу Беленко гражданства США» был принят Конгрессом США. Позднее он устроился инженером по аэрокосмической технике и консультировал ВВС США.
Уже сразу после побега Беленко заявил американцам, что готов сотрудничать с ними, а в обмен на это хочет: побывать на американской авиабазе и на борту авианосца. Но не на образцово-показательных, а первых попавшихся, чтобы сравнить положение дел в американских частях, и сопоставить увиденное с тем, что ему было известно на эту тему из политзанятий от лекторов-пропагандистов. В конце 1976 г. он посетил авиабазу ВВС «Лэнгли», где ему устроили отработку навыков пилотирования американских боевых самолётов на авиационном тренажёре пилотов. В январе 1977 г. Беленко посетил авианосец «Джон Кеннеди», находившийся на якорной стоянке на рейде военно-морской базы «Норфолк». На борту корабля ему устроили встречу с рядовыми американскими матросами и лётчиками палубной авиации флота, пригласили отведать морской паёк в корабельной столовой. На борту авианосца он попросил сводить его в корабельный карцер, чтобы посмотреть на быт военнослужащих, отбывающих наказание за дисциплинарные проступки. Его удивило, что провинившиеся матросы размещаются не на шконках, а на кроватях, и питаются не сухарями. Беленко был настолько заворожен зрелищем взлёта-посадки самолётов вкупе со слаженной работой технического состава на палубе авианосца, что отказался от предложения спуститься на ночь в каюту, — он решил провести ночь прямо на палубе, наблюдая за лётным процессом в ночное время. Покидая корабль, он признался, что сперва подозревал, что всё увиденное было подстроено специально для него, но после того, как сутки подряд он наблюдал как днём и ночью взлетали и садились самолёты, он решил, что это было бы слишком сложно, — организовать такое авиашоу только чтобы произвести на него впечатление.
В США с В.И. Беленко работали каждодневно не только сотрудники ЦРУ, но также специалисты по вопросам советской авиации, а также доктора и психоаналитики (с целью установления его физического и психологического состояния, так как американские власти не сразу поверили в столь крупную удачу). Как охарактеризовал его один из офицеров разведки, который с ним работал, кроме предоставления американцам передового советского истребителя с массой секретного оборудования на борту, он сам по себе был «золотой жилой» технической, тактической и оперативной информации о советской авиации. Помимо перечисленного, разведслужбы занялись уточнением картографической информации и топографических данных дальневосточных пунктов базирования советской авиации, организации службы, ежедневных мероприятий боевой учёбы и проверки боевой готовности, почасовой и поминутный график несения службы советскими лётчиками.
В 1980 г. Беленко в содружестве с писателем Джоном Барроном издал книгу «Пилот МиГа».
По итогам анализа самолёта американские технические специалисты пришли к заключению, что МиГ-25 не годится для перехвата высотных разведчиков SR-71, уступая ему по целому ряду лётно-технических характеристик, а скоростные параметры самолёта были больше пропагандистским штампом для повышения его экспортной привлекательности, как «второго самого быстрого самолёта на планете». До 1976 г. высшее военно-политическое руководство США не санкционировало разведывательные вылеты SR-71 над советской территорией, поскольку не было уверено в том, что у СССР нет эквивалентных по своим качествам перехватчиков. Благодаря побегу Беленко эти опасения были развеяны. Американцы, получив технические данные о реальных боевых возможностях МиГа, занялись доводкой собственных военных самолетов до уровня, позволяющего ему противостоять или даже превосходить. Беленко сообщил американцам о том, что ему удалось выяснить от сослуживцев и вышестоящего начальства о модифицированной модели МиГ-25, которая ещё не поступила в войска, а именно, её усовершенствованные радиолокационные средства и система управления полётом самолёта, более мощный авиадвигатель и новая авиапушка с вращающимся блоком стволов.
В СССР МиГ-25 было решено спешно экспортировать в социалистические страны и страны социалистической ориентации, пока он не устарел окончательно. Косвенно, побег Беленко ускорил ход работ и принятие на вооружение МиГ-31.
Военной коллегией Верховного суда СССР гражданин Беленко Виктор Иванович 1947 года рождения заочно осуждён по статье 64 УК РСФСР («Измена родине») и приговорён к высшей мере наказания — расстрелу.