(ТЕОРИЯ) Россия и Франция (Александр и Наполеон) – путь от Тильзита до Эрфурта

[Вадим Маркарьян.]

Встреча Наполеона I и Александра I на Немане 25 июня 1807 г. Адольф Рон​

Встреча при Тильзите в шатре на плоту — подчёркнуто посередине реки, чтобы не ущемить достоинство ни русского, ни французского императора. Впрочем, это формальное равноправие было лишь знаком того, что в ту пору дипломатия придавала куда большее значение форме, чем сегодня. На самом деле не было секретом, что для русских Тильзитский мир — шаг вынужденный. Наполеон шёл от победы к победе. После Аустерлица (2 декабря 1805 г.) так называемая третья коалиция прекратила существование. Чуть позже Пруссия попыталась в одиночку бросить вызов Франции. И эта попытка остановить Бонапарта закончилась для пруссаков плачевно.

​	​
Франсуа Жерар. Наполеон в битве при Аустерлице​	Карта сражения​

Противники корсиканца пребывали в депрессии. Глава английского правительства и вдохновитель третьей коалиции Уильям Питт (Питт (Pitt), Уильям Младший (28 мая 1759 – 23 января 1806 гг.) – английский государственный деятель; он окончил Кембриджский университет (1776 г.), где изучал юридические науки, в 1781 г. был избран в парламент и стал лидером «новых тори», тесно связанных с банковской буржуазией, колониальными дельцами, а также с частью торгово-промышленной буржуазии, в июле 1782 г. – феврале 1783 г. Уильям Питт – канцлер казначейства (министерства финансов); он второй сын Уильяма Питта Старшего (британский государственный деятель из партии вигов, который в качестве военного министра в годы Семилетней войны внёс неоценимый вклад в становление Британии как мировой колониальной империи и смог значительно прирастить заморские владения британской короны; закончил карьеру премьер-министром); на протяжении в общей сложности почти 20 лет был премьер-министром Великобритании, причём впервые возглавил кабинет в возрасте 24 лет, став самым молодым премьер-министром Великобритании за всю историю страны), не пережив новостей об итогах Аустерлицкого сражения, скончался. Если бы не скончался тогда, то наверняка умер бы от удара 21 ноября 1806 г., когда Наполеон, добив остатки прусской армии, подписал декрет о континентальной блокаде Великобритании ((система твёрдой земли, континентальная система) — система экономических и политических мероприятий, проводившаяся в 1806 — 1814 гг. французским императором Наполеоном I по отношению к своему основному противнику — Великобритании).

Уильям Питт Младший​

Наполеон начал перекраивать Европу (в своё удовольствие), и постепенно приблизился к российской границе.

​	Французская империя Страны-саттелиты Страны, принявшие участие в континентальной блокаде

Европа в 1811 г.​

Русские не раз воевали за других. Но только теперь у них появились личные мотивы, чтобы драться с Наполеоном. Не исключено, что именно поэтому на ближайших подступах к России у наполеоновских войск и обозначились первые трудности. В конце декабря 1806 г. корпус Леонтия Беннигсена (барон, граф (1813 г.) Леонтий Леонтьевич Беннигсен (Левин Август Готлиб Теофиль фон Беннигсен (1745 – 1826 гг.) генерал (немец по происхождению) от кавалерии на русской службе, который прославился в качестве командующего русской армией в сражении при Прейсиш-Эйлау против Наполеона) сумел в битве при Пултуске потеснить корпус маршала Ланна. Французы с удивлением констатировали, что русские дерутся с молчаливым ожесточением и умирают без единого стона. «Казалось, мы дерёмся с призраками», — писал один из французских генералов.

Леонтий Леонтьевич Беннигсен​

А в феврале (7-8 февраля) 1807 г. в битве при Прейсиш-Эйлау (самая кровавая битва войны четвертой антифранцузской коалиции) русские во главе с тем же Беннигсеном выстояли уже против самого Наполеона. Более того, был момент, когда в ходе сражения лишь мужество Мюрата и его подчинённых спасло французского императора от смерти или плена — русская конница едва не захватила его в плен. После кровопролитного сражения на поле боя остались лежать тысячи русских и французов. «Что за бойня, и без всякой пользы», — так прокомментировал исход баталии маршал Ней. Потрясён был даже привыкший ко всему Наполеон, заметивший: «Это не сражение, а резня». Под покровом темноты русские, сохраняя порядок, отошли, но сил на преследование у французов не было.

​	​	​
Жан Ланн​	Иоахим Мюрат​	Мишель Ней​

Такие признанные авторитеты в военной науке и истории, как немец Шлиффен и француз Жомини, особо выделяют именно эту баталию. Шлиффен подчёркивает: «День сражения при Прейсиш-Эйлау означает поворот в полководческой жизни Наполеона. Ряд успешных сражений … какими были Маренго, Ульм, Аустерлиц, Йена, более не продолжился … Прейсиш-Эйлауская операция оказалась неудавшимся ударом».

Император Наполеон I​

Но Беннигсен был лишь способным генералом, а Наполеон — гениальным полководцем, поэтому уже 2 июня 1807 г. под Фридландом, используя неудачные действия русского военачальника, император нанёс ему сокрушительное поражение. После Фридланда переговоры с французами стали неизбежными.

Посмотреть вложение 9707​	Посмотреть вложение 9706​
Наполеон I на поле боя под Фридландом (Орас Верне, 1836 г.)​	Атака лейб-гвардии конного полка на французских кирасир в сражении под Фридландом 2 июня 1807 г. Виктор Мазуровский, 1912 г​

Получив предложение о мире, Наполеон тут же согласился и, разложив перед посланником российского монарха карту, разъяснил условия предстоящего соглашения. «Вот границы обеих империй, — сказал Наполеон, указав на течение Вислы, — по одну сторону должен царствовать ваш государь, а по другую сторону — я».
На плоту посреди Немана торг шёл по-крупному. В основе торга лежал главный, но неопубликованный пункт Тильзитского договора: Россия и Франция обязались помогать друг другу в любой войне. Россия, кроме всего прочего, взяла на себя обязательство способствовать тому, чтобы континентальная блокада, направленная против Англии, соблюдалась повсеместно. Наполеон стремился изолировать Лондон, а без помощи русских сделать это было просто невозможно.

Дебре Жан Франсуа. Встреча двух императоров на Немане​

В феврале 1808 г. Наполеон представил на рассмотрение Александра I следующий проект: «Армия в 50 тысяч человек, наполовину русская, наполовину французская, частью, может быть, даже австрийская, направившись через Константинополь в Азию, ещё не дойдя до Евфрата, заставит дрожать Англию и поставит её на колени перед континентом. Спустя месяц после нашего соглашения армия может быть на Босфоре. Этот удар отзовётся в Индии, и Англия подчинится». В письме Наполеона речь шла, по сути, о переделе мира. Можно догадаться, какую бурю вызвало это письмо в душе у российского императора: он всё-таки был внуком Екатерины Великой, мечтавшей о Константинополе, и сыном ПавлаI. Соблазн был велик, но существовали и сдерживающие факторы.
Александр I не мог не подписать Тильзитского договора, но не мог и не понимать, как на мир с Наполеоном отреагируют его собственные подданные. Ослабленная армия, жаждавшая тем не менее реванша, и политические салоны в Петербурге, заполненные местными патриотами и французскими роялистами, громко роптали. Русское купечество, издавна торговавшее с англичанами, раздражала континентальная блокада. Простой народ, уверовавший благодаря официальной пропаганде, что Наполеон — Антихрист, решивший уничтожить православие (об этом говорили в каждой церкви), получив известие о неожиданной дружбе монарха с «дьявольским отродьем», пребывал в горьком недоумении. Шведский посланник докладывал в Стокгольм: «Неудовольствие против императора всё возрастает, и на этот счёт говорят такие вещи, что страшно слушать». Нетрудно догадаться, на что намекал швед – в Петербурге помнили про убийство Павла I.

Александр I​

Итого: в казне гулял ветер, армия нуждалась в новых рекрутах и пушках, подданные роптали, а новая война с «парижским другом» представлялась неизбежной: каждый договор, что пишется под диктовку лишь одной из сторон, недолговечен. Самое время было думать не о переделе мира, а о наведении порядка в своём собственном «маленьком хозяйстве», как часто говаривала ещё Екатерина II.
Не нравился Александру и миропорядок, предлагаемый Наполеоном.
Самым последовательным противником Наполеона был Лондон, но мысль о новом европейском порядке родилась в Петербурге. В отличие от англичан, Александр думал не только о том, как сформировать очередную антифранцузскую коалицию, но и о том, по каким правилам должна жить послевоенная Европа.

Посмотреть вложение 9708
Медальон «Миниатюра на тему Тильзитского мира», Франция. 1810-е гг.​

Александра стал ощущать себя общеевропейским лидером (в качестве противника Наполеона) уже между Тильзитом (1807 г.) и Эрфуртом (1808 г.), где два императора встретились снова. Уже на этой (второй) встрече Александр демонстрировал куда больше несговорчивости, чем в Тильзите. На людях оба императора по-прежнему щедро одаривали друг друга дружескими объятиями, подарками и поцелуями. Как заметил историк Евгений Тарле: «Для Наполеона эти поцелуи утратили бы всю свою сладость, если бы о них не узнали австрийцы, а для Александра — если бы о них не узнали турки». Однако за ширмой, где шли переговоры, ситуация складывалась совершенно иная, и страсти бушевали нешуточные.
В обмен на обязательство выступить вместе с французами, если потребуется, против Австрии Наполеон предлагал русским Галицию. Позже славянофилы будут упрекать царя, что он не воспользовался этим шансом. По их мнению, он оказался плохим внуком своей «великой» бабки: Александр мог получить Галицию так же легко, как Екатерина получила древние русские земли в результате разделов Польши.

Посмотреть вложение 9709
Наполеон и Александр I на конной прогулке в окрестностях Эрфурта. Барон Фелициан Мирбах-Рейнфельд​

Александр I предложение Наполеона, однако, отклонил. Причин тому было несколько: и этических, и экономических, и политических. Если говорить об этике, то раздел Польши Александр (вслед за отцом и вопреки аргументам Екатерины) всегда считал не успехом, а позором русской дипломатии. Если говорить об экономике, то разрыв с Англией и континентальная блокада наносили всё более ощутимый ущерб российской экономике, а потому пора было думать о собственных интересах. Наконец, следовало учитывать настроения в русской армии и позицию сильной англофильской партии в Петербурге.
Всё это и породило в конечном итоге принципиально новую внешнеполитическую задачу: постепенно и очень осторожно Россия начала дрейфовать от Парижа к Лондону. Наполеон всё ещё (по инерции) говорил о русско-французской коалиции, а Александр уже задумывался о своей главенствующей роли («Новый Агамемнон») в новой коалиции, направленной против Наполеона.